мир рухнет.это будет по мне.

Счастье-это когда он есть у тебя.
это когда нежный поцелуй в щёчку по утрам с чувством его щетины.
это когда завтрак на столе и забавный рисунок из еды, как будто тебе снова 10.
счастье, это когда ждёшь этих 16.00, чтобы встретить его, будто не видела очень долго, будто он летал на марс и долго снимался в марсианском сериале..
это когда всё тот же "конфетно-букетный" период длится уже третий год.
это когда вместо цветов и костюма-стихи и потёртый кардиган.
это когда наступает ночь.
и когда вместо секса он говорит о чернике и как её любит.
а когда ты обижаешься, он говорит, что ты-его черника ©

ветки деревьев вылиты тушью черной на небо голое
одиночек не приручают. аутисток не учат справляться с холодом.
говори говори, только душу наружу не выговаривай
все слова сигаретным дымом растворятся в закатном зареве
не останется и следа.

все не то: и не тот февраль, и не та среда
чтобы не швырнуться с крыши, швыряюсь по городам.
нецелуи рук выбили все лучевые кости, вместо них вправляются холода.
мне немое кино черно белыми лентами лупит зимами по губам
феврали не целуют лопаток, не шьют ресниц. становлюсь слаба
небо снова читает сказки рассветам вслух.
либо зима меня переживет, либо я ее
тут одно из двух

бледные пальцы немеют от холода.
свет режет глаза.
где этот рай, о котором ты мне рассказывал,
но так и не показал?

я здесь теперь не совсем одна. в суматохе прошедших дней
я научилась дышать. становлюсь спокойней и горячей.
засыпаю все там же, но уже не на твоем плече.
я почти погасила пламя твоих свечей.

я делаю так, чтобы ты не нашел меня. я устала
и жду, когда в этот город придет весна.
не будь со мной. не будь во мне. не обманывай.
теперь это будет только твоя война.

ты не смотри так
это не боль. это все снег горлом
мне с тобой, хоть ты тресни, ни слабой не быть, ни гордой
черно-белыми снами ночь шлюхой стелится под эту сплошную зиму.
чем меньше я понимаю нас, тем мы становимся неделимее.

только море расскажет тебе про небо. и только небо расспрашивают про бога
ты запомни пожалуйста. хотя я не знаю ни человека, которому все это помогло бы
но ты все равно запомни
на случай если меня
не станет.

одинокие птицы просто красиво падают, а ты все смотришь
и думаешь, что летают.

я бы даже любила тебя, наверное.
я бы твою пустоту внутри
согревала словами.
я без тебя никакая.
рваная.
нервная.
я без тебя в этом городе умираю.

я бы ждала тебя
вместе с моим городом.
я бы ночью встречала тебя на вокзале.
только ты убегаешь.
а мне этим летом здесь холодно.
пусть идет все оно далеко..
ну и ты заодно иди
со своими глазами.

я без тебя никакая.
рваная.
нервная.
я бы ждала.
но мой сотовый тупо молчит.
я бы была такая
добрая-милая-верная.
я бы ждала.
но мой город
давно
спит

С ним ужасно легко хохочется, говорится, пьется, дразнится; в нем мужчина не обретен еще; она смотрит ему в ресницы – почти тигрица, обнимающая детеныша.

Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно, всегда лирически; его хочется так, что даже слегка подташнивает; в пальцах колкое электричество.

Он немножко нездешний; взор у него сапфировый, как у Уайльда в той сказке; высокопарна речь его; его тянет снимать на пленку, фотографировать – ну, бессмертить, увековечивать.

Он ничейный и всехний – эти зубами лязгают, те на шее висят, не сдерживая рыдания. Она жжет в себе эту детскую, эту блядскую жажду полного обладания, и ревнует – безосновательно, но отчаянно. Даже больше, осознавая свое бесправие. Они вместе идут; окраина; одичание; тишина, жаркий летний полдень, ворчанье гравия.

Ей бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним, «вот я спрячусь – ты не найдешь меня»; она старше его и тоже почти красивая. Только безнадежная.

Она что-то ему читает, чуть-чуть манерничая; солнце мажет сгущенкой бликов два их овала. Она всхлипывает – прости, что-то перенервничала. Перестиховала.

Я ждала тебя, говорит, я знала же, как ты выглядишь, как смеешься, как прядь отбрасываешь со лба; у меня до тебя все что ни любовь – то выкидыш, я уж думала – все, не выношу, несудьба. Зачинаю – а через месяц проснусь и вою – изнутри хлещет будто черный горячий йод да смола. А вот тут, гляди, - родилось живое. Щурится. Улыбается. Узнает.

Он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; трется носом в ее плечо, обнимает, ластится. Он не любит ее, наверное, с января еще – но томим виноватой нежностью старшеклассника.

Она скоро исчезнет; оба сошлись на данности тупика; «я тебе случайная и чужая». Он проводит ее, поможет ей чемодан нести; она стиснет его в объятиях, уезжая.

И какая-то проводница или уборщица, посмотрев, как она застыла женою Лота – остановится, тихо хмыкнет, устало сморщится – и до вечера будет маяться отчего-то.
(с)

У меня под ключицами запах жасмина.
Я спокойна.
Даже когда ножи мне врезаются в спину.
У меня под лопатками синее небо.
Я дышу. И все страхи исчезли бесследно.
У меня под ребрами сердце пульсирует.
А снаружи холодная. Смелая. Сильная.
У меня под лопатками небо. Синее.

улица тонет в шуме
как руки в шубе
как тонет мир в нераскрывшемся парашюте
ладно, пока мы шутим,
пока пишу.
когда я умру, я знаю, о чем спрошу.

не о том, почему весной вылезают листья,
почему у самых красивых повадка лисья,
кто придумал письма,
где родились мы,
и зачем вода быстрей бежит под мостом.
я спрошу его о не о том

я спрошу, почему меня утешала мама,
заплетала косы, совала мелочь в карманы,
а если ругала - то уж всегда за дело,
а потом поседела,
почему не я, а ты решился решать,
что теперь я сама должна ее утешать.

почему я теперь всегда засыпаю поздно,
сплю в неудобной позе,
в странной архитектуре
в грязной клавиатуре,
почему после стука двери, щелчка ключа
я умею только молчать.

почему никто не слышит, как я пою,
как наливаю чай, как пишу статью,
пью, веселюсь, блюю,
воду на кухне лью,
кормлю кота отвратительным серым кормом,
он грызет покорно.

почему, когда я умру, еще пару дней
мне лежать среди неглаженных простыней,
потому что никто не придет, никто не просил их.
ждать звонка, носилок.
почему я всегда куда-то обращена
где самая стылая, тихая тишина.

Почему мне никому не сказать, о том, как
голубы у него глаза, как запястья тонки,
как смешно у него загибается воротник,
как искрятся лучи - от них
у людей золотятся брови, светлеют лица.
почему мне этим некуда поделиться.

Почему я собираю его по крошкам,
По дорожкам, по не мне подаренным брошкам,
По чужим рассказам, по индексу публикаций,
Этих мысленных аппликаций
Никогда не склеить даже в попытку целого,
Почему я всегда теряю самое ценное?..

почему мне никому не сказать, как странно
когда мы сидим, склонившись перед экраном,
как наши ладони встречаются на тачпаде,
сплетаются наши пряди,
почему, когда я могу украсть только час его,
я неистово, невозможно и страшно счастлива.

почему весна всегда пахнет лимонадом,
почему мне от него ничего не надо,
ветер лохматит волосы, треплет ветки,
дом мой ветхий.
солнце закатное красное, как креветка,
когда я умру, передай от него привет мне.

Почему мне никак не придумать, как с ним расстаться,
Почему мы уходим спать, заменяя статус,
Выходя из окон джаббера, аськи, скайпа,
выдыхая, будто бы отпуская,
Желая спокойной ночи тому, кто невидим.
Почему, мне кажется,
мы никогда
не выйдем?

Знаешь, что я делала, когда тебя не было?
С кем обедала, у кого забывала перчатки?
На чьей груди множила отпечатки?
Кто целовал меня в алый рот?
Кто из колоды карт вытаскивал даму черви?
Кто уходил первым?
Кому говорила про мягкость перин?
С кем целовалась, свешиваясь с перил?
Кто кадрил меня, унтер-офицер или генерал?
Кто меня для встречи гримировал?
Кто рвал на мне лифчики и чулки?
Чья рука в моих бёдрах, словно пойманная в силки?
Кто сидел со мной рядом?
Перед кем блистала нарядом?
Кто возил мне бразильские папиросы?
По кому я торчала, по грубым или курносым?
Чья луна катилась в распахнутость окон?
В чьих волокнах свитеров и толстовок запах мой оставался?
Кто мною спящей, раздетою любовался?
И куда я бежала от мартовских сливок на ветках?
И в каких городах застревала, как бетон в арматурных клетках?
С кем делила напополамятых слив коктейль над головой?
С кем мой смех превращался в вой?
Кто мне чай наливал и лицо вытирал, когда оно от отчаянья опухало?
С кем я бродила по улицам, жмурясь, с кем бухала?
Кто мне письма писал из карпат, из испании и из чикаго?
Под чьим я взрослела флагом?
Кто читал мне стихи вечерами июльскими, душными?
Чьи ладони совсем как у бабушки пахли садовыми грушами?
С кем я бывала балованной и непослушной?
Кто обещал мне любви до гроба, локоны теребя?

В ком я столько искала тебя, тебя?

а давай,
как будто нет света
жечь свечи
огнем с оттенком фиолета
и шептать на ухо секреты
и ничего пошлого
а давай,
как будто нет прошлого..

Там, позади, немало рук и глаз, но лишь твоё лицо всего дороже. Мы в этой жизни любим только раз, а после ищем на него похожих.

Я старомодна.Мне нравится принадлежать только одному мужчине.Своему мужчине.

если раньше мне били в морду,
то теперь вся в крови душа.

а помнишь, раньше на " спокойной ночи ", просили друг друга не уходить

Ей было бы легче видеть, как он целует другую, чем с ней смеется. Для ревности всего страшней смех.