99.9

в прошлом судороги и кома,
мысли срезаны под углом.
люди, бьющие по больному,
бьют по воздуху кулаком.

недоверчиво, но довольно,
улыбаешься. смех звенит -
там, где было безумно больно,
ничего уже не болит.

Она стала нервной, психованной, грубой.
Что не слово-кусает губы.
Разговаривает с бутылкой виски,
А каждая новая встреча,
Без вариантов,
Уход по-английски.

Её лицо-спокойное, как море.
Единственная.Для всех чужая.Незнакомка.
С глазами бешеного, повзрослевшего ребёнка.
Бросается на жизнь, как на врага

Бежит вперёд, всё набирая скорость.
Ей бы успеть..успеть
Успеть куда?

В словах таится жуткий страх и холод.
Да Бог с ним..
Ей лишь бы знать,
Что до сих пор жива.

знаешь, а ее волосы - как твои.
да, только твои длиннее и пахли ветром.
но вот я сказал ей: "ты мне никогда не ври "
и она очень верно идет по моим советам.

знаешь, она ведь порой смеется, как ты тогда,
когда мы гуляли в парке: кидала листья.
кормила плешивых уток ты у пруда,
и только от счастья сияли глазенки лисьи.

она говорит не часто и невпопад,
зато мне не нужно бояться ее нападок.
как вспомнится слов нескончаемый водопад-
да, Бог наградил тебя лучшим из водопадов!

знаешь, а у нее губы - как мягкий шелк,
я о твоих и забыл уже, вот поверь!

но если ты вдруг позвонишь..
скажешь: "он ушел"…
я для тебя оставлю открытой дверь.

я приравниваю себя к нулю
среди серых холодных стен.
голову прислонив к рулю,
умирает вчерашний день.
голову на твое плечо-
сценарий предельно прост.
целую тебя горячо
через тысячу верст.

Солнца луч, тогда дорог мне стал,
В каждом дне находила я счастье,
Словно, вот он – мой дивный кристалл,
Поменялось все в одночасье!

Детские искренние моменты,
Добрые теплые первые чувства,
Мы были падки на сантименты,
И мы знали толк сего безумства.

Были знакомы мы с первого класса.

Я глаза твои нА век запомню.
Не было еще такого часа,
Когда тебя, без слез, вдруг, вспомню.

Было двенадцатое сентября.
Звонок маме. Что-то случилось.
Я ничего в тот день не поняла,
Лицо мамы переменилось.

Я просила сказать, в чем дело,
Но она, бормоча под нос,
Видимо, правды сказать не сумела:
«Ты задала мне какой-то вопрос?»

И не придав этому значения,
Спать пошла, позабыв обо всем.
Ведь у меня не было и сомнения,
Что разговор был неважно о чем.

Утром, в сумку учебники положив,
Мама мне тихим голосом:
«Радиф повесился. Он
больше не жив».

И тут, в моей жизнь черные
полосы.

Я кричала от боли, по сто раз твердя:
«Не верю я! Не могло быть такого!
Он же жить хотел! Небеса, так нельзя!
Верните его! Мне не нужно другого!»
_
Прошло пять лет.
Ты повесился в свой
двенадцатый день
рожденье.
И только сейчас я увидела
свет.

Я не верила, но жизнь, все-таки,
Приобрела для меня
Значение.

Ты меня слышишь?
Радиф,
привет.

Моя Даша, была хороша ты,
А характер, как будто огонь.
Не видала чего-то прекрасней,
Чем твой милый и ласковый взор…

Я тебя потеряла мгновенно,
Не смогла.
Не смогла удержать.
По лицу проводила рукой
И просила, не умирать.

Это было, как бесконечность,
Жить без тебя, без родной руки,
Мы хотели дружить с тобой вечность,
Но смерть нам сказала:"6 лет и лети! "

Этот пьяный урод не сбавляя скорость,
Сбил тебя.
Был сильнейший удар.
Я хотела с тобой, в пропасть.
Ты сказала, что мне нельзя.
_
Я приеду к тебе. Веришь?

И мы с тобой поговорим.

Только ты мне не ответишь.

Почему уходят,
кто мною любим?

Я хочу подарить тебе бабочек, я покрашу их в фиолетовый.
Я хочу подарить тебе бабочек, мои любимые крылья твоим любимым цветом.
Я хочу подарить тебе бабочек, много и в банке, таких красивых.
Я хочу подарить тебе бабочек, чтоб на волю рвались они, что есть силы.

Я хочу подарить тебе музыку, всю любимую, всю мою, что в душе.
Я хочу подарить тебе музыку, для того, чтоб болело слева поменьше.

Я хочу подарить тебе многое, и возможно я очень много хочу.
Я хочу подарить тебе новое, чтобы больше ты не ходил ко врачу.

Я хочу подарить тебе веры, веры в будущее и в себя.
Я хочу подарить тебе веры, для того, чтобы ты верил в меня.

Я хочу подарить тебе радость, чтобы глазки блестели всегда.

От меня ничего не осталось
Я прощаюсь
Прости
Пока.

А мне никто стихов не пишет.
Никто не топит в сердце лед
И ночью пристани не ищет.

Меня давно.
Никто.
Не ждет.

Мы часто не ценим то, что имеем. То оглядываемся с сожалением назад, то пытаемся угадать, что нас ждет в будущем. Как часто в голове возникают подобные мысли: «Если бы тогда я… » или «Вот бы знать, что ждет дальше». Как часто осуждаем себя за прошлое и сколько надежд возлагаем на будущее. Не ценим и людей, которые рядом с нами. Обижаемся, ссоримся, забываем о них, а потом момент… и их больше нет рядом. И снова мысли: «Вот если бы тогда…» Впустую теряем время, а потом нам «определенно нужно еще одно лето (осень, зима). А, в конце концов, получается, что нам определенно нужна еще одна жизнь. Я не берусь писать о том, кем мы стали и о том, что время нужно ценить, ведь другую жизнь никто не даст, собственно говоря, как и лето, осень, зиму. Я лишь хочу, чтоб тот, кто это прочел, задумался, что надо ценить больше всего – будущее, прошлое или настоящее.

Уходить, закрывать все двери.
На замки, или на минуты.
Я тебе, черт возьми, верил.
- Привет, ты меня помнишь?
- Смутно.

Хотелось бы некоторым напомнить: что быть россиянином, ездить на Мерседесе, владеть недвижимостью за рубежом, получать деньги от правительства другого государства и при этом быть любимцем соотечественников может только Штирлиц.

— Братцы, а где же солнышко? — спросил он, с недоумением озираясь вокруг.
- Ты, Незнайка, какой-то осел! — ответил с насмешкой Знайка. - Ну какое тут солнышко, когда мы на Луне или, вернее сказать, в Луне.
- Ну, а я и забыл! - махнул Незнайка рукой.
После этого случая он весь день вспоминал про солнышко, за обедом ел мало и только к вечеру успокоился. А на следующее утро все началось снова:
- Где же солнышко? - хныкал он. - Хочу, чтоб было солнышко! У нас в Цветочном городе всегда было солнышко.

в первом классе
каждого из нас
спрашивали
кем бы он хотел стать
когда вырастет

президентом!
врачом!
детективом!
кричали дети с места

подошла моя очередь
и я сказал
что не хотел бы стать убийцей
просто потому
что даже никому нельзя рассказать
о своих успехах

все посмеялись и забыли

каждый вырос и стал тем
кем пришлось
кроме меня
ведь никто так и не знает
что каждую ночь
я убиваю
в себе
человечность

Жил да был Паша Сушкин и горя себе не знал, пока не стукнуло ему восемнадцать лет и не пришла пора поступать, как это водится в народе, в Высшее Учебное Заведение. Особым умом и эрудицией наш герой не отличался, так что к концу июля провалил все возможные экзамены. Предстоит Паше в ближайшие двенадцать месяцев подметать плац ломом. Но тут удача! Какой-то малоизвестный вуз набирает студентов на обучение по специальности "охотник на динозавров". Ну, охотник не охотник - а все-таки высшее образование и откос от армии. Поступил парень, учится. Все по форме: лекции, семинары, лабораторные, сессия два раза в год. Шесть лет прошло, защищает Паша диплом. Надо устраиваться на работу. А тут абзац! Динозавры, оказывается, вымерли. Что делать? Пошел других охотников на динозавров учить…

Я искренне не понимаю, какого черта мне нужно просыпаться, скажем, в Москве, скажем, 11 ноября — лишь потому, что я ложусь спать 10 ноября в этой самой Москве? Почему, отрезав себе кусок хлеба, я стану есть этот самый хлеб? А не, скажем, рисовую кашу, сваренную за 657 километров от моей кухни? С какой стати я обнаруживаю в своем шкафу только те вещи, которые были куплены мною? Или вот зачем узнаю лица соседей? У меня, представьте себе, каждый день одни и те же соседи.
Это почти невыносимо.