Dreams mourir en silence

Я люблю эти дни, когда замысел весь уже ясен и тема угадана,
а потом все быстрей и быстрей, подчиняясь ключу, -
как в «Прощальной симфонии» - ближе к финалу — ты помнишь,
у Гайдна —
музыкант, доиграв свою партию, гасит свечу
и уходит — в лесу все просторней теперь — музыканты уходят —
партитура листвы обгорает строка за строкой —
гаснут свечи в оркестре одна за другой — музыканты уходят —
скоро-скоро все свечи в оркестре погаснут одна за другой —
тихо гаснут березы в осеннем лесу, догорают рябины,
и по мере того как с осенних осин облетает листва,
все прозрачней становится лес, обнажая такие глубины,
что становится явной вся тайная суть естества, -
все просторней, все глуше в осеннем лесу — музыканты уходят —
скоро скрипка последняя смолкнет в руке скрипача —
и последняя флейта замрет в тишине — музыканты уходят —
скоро-скоро последняя в нашем оркестре погаснет свеча…
Я люблю эти дни, в их безоблачной, в их бирюзовой оправе,
когда все так понятно в природе, так ясно и тихо кругом,
когда можно легко и спокойно подумать о жизни, о смерти, о славе
и о многом другом еще можно подумать, о многом другом.

У меня есть маленькое кладбище людей, которые были мне дороги. Они
умерли понарошку, но для меня - навсегда.На нем похоронены мои друзья, предавшие меня, подруги, предавшие мои чувства. Иногда я хожу по аллейкам, останавливаюсь около могилок, кладу цветы или просто прохожу мимо. Кладбище внутри меня.О нем никто не знает.На нем не растут сорняки и не гадят бомжи, здесь всегда чисто и красиво.
Здесь лежат люди, которые мне были дороги. Иногда я встречаю их на
улице, разговариваю и иду дальше. Мне не больно, они мертвые. Они об
этом не знают, но я-то знаю. Я похоронила их, чтобы не отворачиваться на
улице и не говорить гадостей. О мертвых плохо не говорят. Чем ближе
человек, тем тяжелее хоронить.

Мне от Вас ничего не хочется.
Запишите это. Запомните.
Перманентное одиночество
стало лучшей подругой по комнате.
Мы, бывает, покурим с ней в форточку
да на тучки посмотрим волнистые…
Две затворницы неказистые.
Две души, преступившие черточку.

В этом городе принято плавиться,
и при том получать удовольствие.
На стене фотографии старятся.
Вы не помните имя? Да бросьте Вы.
Я, наверно, Вам многим обязана,
раз еще не исчезла из памяти…
Вы зачем-то веревочку тянете.
Я зачем-то веревочкой связана.

Вашим миром заведует радуга.
И, конечно, под радугой круто, но
мне от Вас ничего не надобно.
Я живу, как могу – то есть путано.
И пишу на манер одиночества,
и во всем вижу противоречия…
Вы еще не читали? И нечего!
Мне от Вас ничего не хочется

Вот был город как город, а стал затопленный батискаф,
Словно все тебя бросили, так и не разыскав,
Пожила, а теперь висишь как пустой рукав
У калеки-мальчика в переходе.

Да никто к тебе не приедет, себе не лги.
У него поезд в Бруклин, а у тебя долги,
И пальцы дрожат застегивать сапоги
Хоть и неясно, с чего бы вроде.

Дело не в нем, это вечный твой дефицит тепла,
Стоит обнять, как пошла-поехала-поплыла,
Только он же скала, у него поважней дела,
Чем с тобой тетешкаться, лупоглазой;

То была ведь огнеупорная, как графит,
А теперь врубили внутри огромный такой софит,
И нутро просвечивает нелепо, и кровь кипит,
Словно Кто-то заходит, смотрит и возопит:
«Эй, ты что тут разлегся, Лазарь?..»

Полно, деточка, не ломай о него ногтей.
Поживи для себя, поправься, разбогатей,
А потом найди себе там кого-нибудь без затей,
Чтоб варить ему щи и рожать от него детей,
А как все это вспомнишь – сплевывать и креститься.

Мол, был месяц, когда врубило под тыщу вольт,
Такой мальчик был серафический, чайльд-гарольд,
Так и гладишь карманы с целью нащупать кольт,
Чтоб когда он приедет,
было чем
угоститься.

Февраль. Фонари как всегда утопают во тьме.
А в городе снег все такой же прозрачно-синий.
Ты чувствуешь слабость, но Мир вдруг отрезал: «Не смей!
Ты разве забыла, что ведьма должна быть сильной?

Он приходит, когда у тебя потолок заплёван.
Он приходит, когда ты готова убить любого,
Кто напомнит тебе о времени года\суток,
Он приходит, когда забываешь, как бьют посуду,

Потому что в твоих стаканах утихли бури.
Он всегда не в себе, он смеётся и много курит,
Он слегка утомлён бесконечными after-party..
И глаза у него такие, что можно спятить.

Он приходит, и ты забываешь про сон и пищу.
Он не ищет любви, он давно ничего не ищет.
Он садится напротив, гитару берёт и разом
Твоя жизнь накрывается медным гремучим тазом…

Это мальчик «пиздец», это мальчик «сушите-вёсла»,
Это мальчик «плевать-я-хотел-что-случится-после»,
Это мальчик «сегодня-здесь-завтра-в-Амстердаме»,
Это мальчик «шизофрения-не-за-горами».

У него то пожар, то потоп, то медные трубы,
Он бывает пронзительно нежным, но чаще грубым.
Он молчит, запивает твои откровенья чаем,
Выгибается раненым тигром, когда кончает.

Он целует твою ладонь, говорит "спасибо",
Ты встаёшь на дыбы, ты как будто висишь на дыбе.
Он уходит, и ты сползаешь по стенке на пол,
Опрокинув стаканчик ядрёных сердечных капель…

Он уходит, и ты понимаешь, что это финиш,
Собираешь себя по частям и опять половинишь,
Четвертуешь, рыдаешь, роняешь себя с балкона,
Каменеешь у зеркала, как Медуза Горгона.

Это мальчик «привет», это мальчик «какая-жалость»,
Это мальчик «я-не-припомню-где-мы-встречались»,
Это мальчик «таких-не-любят-таких-стреляют»,
Это мальчик «пиздец».
Ты жива ещё?
поздравляю.

на горячую линию снов не проходят вызовы
от скрещения пальцев эхо на весь район
будто в эту минуту включены все телевизоры
все радиоточки настроены на прием

но на каждой волне только шифры случайной выборки
нашей вне часовых поясов смс-переписки
ты ловишь такси на окраине сонного Выборга
я пью капуччино в центре Новосибирска

и мир застывает как из монолита высечен
задержишь дыханье услышишь неровный пульс
километраж зашкалил на третьей тысяче
анестезия не действует я боюсь

не распознает видавшая виды nokia
кардиограмму исповеди навзрыд
верх эволюции мыслящие двуногие
мы не способны просто поговорить

и потому крадемся скупыми текстами
в дебрях эфира спутниковых антенн
метеосводки омские ли одесские
в наших разлуках плотнее кирпичных стен

Споткнуться на лестнице меж этажами -
И вдруг осознать, что ты лишь подражанье,
Ты лишь отраженье того промежутка…
Какая, однако, смертельная шутка.

На улочках мира средь сотен прохожих
Искать и искать на тебя непохожих,
Встречаться и думать, что некуда ближе,
Что время, наверно, и это залижет.

Бояться потери. Дышать, как в угаре.
По правой щеке вдохновенно ударить -
И тут же по левой, спросив осторожно:
" Ведь можно? Ведь если подставили - можно? "

Ведь ты - отраженье, ведь ты - только слепок.
Ты в двери забитые тычешься слепо.
У многих в почете. С судьбою в расчете.
На лицах любимых - следы от пощечин.

Наотмашь, навзрыд, без причины, на людях -
За то, что тебя неоправданно любит,
За то, что не станет на волю проситься,
За то, что так явно в тебе отразился…

А после, чтоб все воротилось по кругу,
Тянуть для пожатья отбитую руку
И жить, как до этого, впрочем, и жили -
Чужими, чужими, чужими, чужими…

Я обниму тебя, если захочешь,
Я стану дымом твоих сигарет.
Я буду ветром, несущим твой парус.
Цветком нечётным украшу букет.

Ногами стану, когда устанешь,
Глазами волка, когда темно.
Асфальтом ровным, если поломка,
Нет, лучше сразу твоим авто.

Я буду голосом, если охрипнешь,
Руками, если прийдётся бить.
Монетой, что не бывает лишней,
Водой, если захочешь пить,

Я стану штилем в шторма любые,
Булавкой, если ногу сведёт
И одеялом в морозы злые,
И ещё тем, кто никогда не уйдёт!

On- line… Жизнь — оn-line — это совсем иная, но всё же жизнь…
On-line… - общение, оn-line- друзья, оn-line– любовь — всё оn-line…
Зато здесь можно быть самой собой — всё равно никто никогда тебя не узнает…
А можно и быть кем-то другим — тем, кем ты всегда хотела стать, но не получалось…
Всё равно никто не узнает, кто ты…
А еще эти ники…
Наверно, они что-то значат для создателя, но вот угадать эту тайну другому не дано…
И аваторы…
Ведь за каждым скрывается чьё-то лицо…
Красивое или не очень, но за каждым ником и аватором прячется живой человек…
On-line… Зато здесь сложно предать…
Как можно предать человека, которого ты почти не знаешь?..
Но предательство есть, и здесь оно другое — оn-line…
Зато дружба может быть крепкой, можно рассказывать секреты, сплетничать, не боясь, что кто-то узнает, ведь я и ты — мы из разных точек планеты…
On-line… Есть и оn-line-любовь…
Вот так бывало – говоришь с человеком, а потом вдруг понимаешь, что не можешь без общения с ним…
…что ещё так много недосказанного и что вы должны быть рядом…
Иногда как холодный душ действует какой-либо поступок этого человека…
…и тогда ты понимаешь, что всё это само_обман, разочаровываешься..­.
Могут быть слёзы…
Слёзы — оn-line…
On-line…
On-line заменяет настоящую жизнь…
Зачем ходить на улицу, говорить с друзьями, ведь есть Internet…
А там есть такие же друзья и можно также куда-нибудь пойти — в оn-line- кафе…
Можно любить…
Зато дышать нельзя…
Нет оn-line– воздуха…
Нет вдохов и нет выдохов…
Нет биения оn-line- сердца, да и самого сердца — оn-line нет…
Зато есть оn-line-смерть…
Это когда тебя нет, долго-долго…
И о тебе начинают забывать…

Ошибка соединения с сервером…
Соединение прервано…
Off-line…

Я в глазах твоих утону - Можно?
Ведь в глазах твоих утонуть - счастье!
Подойду и скажу - Здравствуй!
Я люблю тебя очень - Сложно?
Нет не сложно это, а трудно.
Очень трудно любить- Веришь?
Подойду я к обрыву крутому
Падать буду - Поймать успеешь?
Ну, а если уеду - Напишешь?
Только мне без тебя трудно!
Я хочу быть с тобою - Слышишь?
Ни минуту, ни месяц, а долго
Очень долго, всю жизнь- Понимаешь?
Значит вместе всегда - Хочешь?
Я ответа боюсь- Знаешь?
Ты ответь мне, но только глазами.
Ты ответь мне глазами - Любишь?
Если да, то тебе обещаю,
Что ты самым счастливым будешь.
Если нет, то тебя умоляю
Не кори своим взглядом, не надо,
Не тяни за собою в омут,
Но меня ты чуть-чуть помни…
Я любить тебя буду - Можно?
Даже если нельзя… Буду!
И всегда я приду на помощь,
Если будет тебе трудно!

Посидим в темноте… Помолчим…
Вместо нас пусть поплачут свечи.
Мы давно знаем сотню причин
Почему время раны не лечит…

Я училась тебя забывать,
Пряча память в осенних туманах…
Ты учился не вспоминать,
Боль топя в мимолётных романах…

Слов не надо… Давай помолчим…
Разговор этот вряд ли поможет.
Мы давно знаем сотню причин
Почему друг без друга не можем…

Ты вновь останешься совсем одна
В плену теней давно остывших комнат,
И будет ночь тебе подругой до светла,
Табачным дымом все вокруг наполнит.

Нальешь в бокалы крепкий алкоголь,
И улыбнувшись грустно отраженью,
Поймешь, что даже пред самой собой
Не можешь быть предельно откровенной.

Со злости разобьешь второй бокал,
Не в силах побороть людскую слабость.
И, спрятав гордость в пустоте зеркал,
Не сдержишь слезы, как бы не старалась.

Начнешь казнить себя за дерзкий нрав,
За грубые, язвительные речи.
Не станешь выяснять, кто был неправ –
В неведенье парить гораздо легче.

Простишь жестокие предательства друзей,
Простишь себе неверность обещаньям.
Чтоб в жизни не было еще больней,
Не верь в святой любви признаньям.

В старой, позаброшенной квартире,

Где позеленела ручек медь
Плакал самый одинокий в мире
Однолапый плюшевый медведь..
Пыль годами оседала на пол,
Осени тоску сменяли зимы,
Глядя на оторванную лапу,
Долго ждал он, что его поднимут.
Но в квартире старой было пусто
Выцвел нос, пластмассовый и гладкий,
Все его опилочные чувства
Были в превеликом беспорядке…
Много лет назад случайно брошен
До сих пор лежит он в той квартире,
Твердо знает он, что он хороший,
Просто самый одинокий в мире…

Не спишь, в тревоге бесполезной
К своей измученной судьбе,
Как будто бы висит над бездной
Твоя душа на волоске….
Не шелохнётся даже ветка,
Так за окном дремотна тишь,
Уж близится заря-рассветка……
А ты не спишь, ты всё не спишь….
И вновь подходят к изголовью,
Спор продолжая меж собой,
Судьба, не ставшая Любовью,
Любовь, не ставшая Судьбой