Люби меня так сильно, как я люблю долбить.

saddy :

В языке индейских племен, есть слово mamihlapinatapei, которое занесено в Книгу Рекордов Гинеса как самое лаконичное. означает:2е людей, смотрящих друг другу в глаза, каждый из которых надеется, что 2й сделает 1й шаг к тому, что хотят оба, но не решаются начать.

Мне нравится его имя. Я бы так свинью у бабушки в деревне назвала.

а мой лирический герой - прекрасен, но пиздлив порой.

Вот я вновь посетил
Эту местность любви, полуостров заводов,
Парадиз мастерских и аркадию фабрик,
Рай речный пароходов,
Я опять прошептал:
Вот я снова в младенческих ларах.
Вот я вновь пробежал Малой Охтой сквозь тысячу арок.
Предо мною река
Распласталась под каменно-угольным дымом,
За спиною трамвай
Прогремел на мосту невредимом,
И кирпичных оград
Просветлела внезапно угрюмость.

Добрый день, вот мы встретились, бедная юность.

Джаз предместий приветствует нас,
Слышишь трубы предместий,
Золотой диксиленд
В черных кепках прекрасный, прелестный,
Не душа и не плоть -
Чья-то тень над родным патефоном,
Словно платье твое вдруг подброшено вверх саксофоном.
В ярко-красном кашне
И в плаще в подворотнях, в парадных
Ты стоишь на виду
На мосту возле лет безвозвратных,
Прижимая к лицу недопитый стакан лимонада,
И ревет позади дорогая труба комбината.
Добрый день. Ну и встреча у нас.
До чего ты бесплотна:
Рядом новый закат
Гонит вдаль огневые полотна.
До чего ты бедна. Столько лет,
А промчались напрасно.
Добрый день, моя юность. Боже мой, до чего ты прекрасна.
По замерзшим холмам
Молчаливо несутся борзые,
Среди красных болот
Возникают гудки поездные,
На пустое шоссе,
Пропадая в дыму редколесья,
Вылетают такси, и осины глядят в поднебесье.
Это наша зима.
Современный фонарь смотрит мертвенным оком,
Предо мною горят
Ослепительно тысячи окон.
Возвышаю свой крик,
Чтоб с домами ему не столкнуться:
Это наша зима все не может обратно вернуться.
Не до смерти ли, нет,
Мы ее не найдем, не находим.
От рожденья на свет
Ежедневно куда-то уходим,
Словно кто-то вдали
В новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает.
Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
В темноте обнимает за плечи,
И полны темноты,
И полны темноты и покоя,
Мы все вместе стоим над холодной блестящей рекою.
Как легко нам дышать,
Оттого, что подобно растенью
В чьей-то жизни чужой
Мы становимся светом и тенью
Или больше того -
Оттого, что мы все потеряем,
Отбегая навек, мы становимся смертью и раем.
Вот я вновь прохожу
В том же светлом раю -- с остановки налево,
Предо мною бежит,
Закрываясь ладонями, новая Ева,
Ярко-красный Адам
Вдалеке появляется в арках,
Невский ветер звенит заунывно в развешанных арфах.
Как стремительна жизнь
В черно-белом раю новостроек.
Обвивается змей,
И безмолвствует небо героик,
Ледяная гора
Неподвижно блестит у фонтана,
Вьется утренний снег, и машины летят неустанно.
Неужели не я,
Освещенный тремя фонарями,
Столько лет в темноте
По осколкам бежал пустырями,
И сиянье небес
У подъемного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.
Кто-то новый царит,
Безымянный, прекрасный, всесильный,
Над отчизной горит,
Разливается свет темно-синий,
И в глазах у борзых
Шелестят фонари - по цветочку,
Кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.
Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
У своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно:
По земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять - только это возможно.
То, куда мы спешим,
Этот ад или райское место,
Или попросту мрак,
Темнота, это все неизвестно,
Дорогая страна,
Постоянный предмет воспеванья,
Не любовь ли она? Нет, она не имеет названья.
Это - вечная жизнь:
Поразительный мост, неумолчное слово,
Проплыванье баржи,
Оживленье любви, убиванье былого,
Пароходов огни
И сиянье витрин, звон трамваев далеких,
Плеск холодной воды возле брюк твоих вечношироких.
Поздравляю себя
С этой ранней находкой, с тобою,
Поздравляю себя
С удивительно горькой судьбою,
С этой вечной рекой,
С этим небом в прекрасных осинах,
С описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.
Не жилец этих мест,
Не мертвец, а какой-то посредник,
Совершенно один,
Ты кричишь о себе напоследок:
Никого не узнал,
Обознался, забыл, обманулся,
Слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.
Слава Богу, чужой.
Никого я здесь не обвиняю.
Ничего не узнать.
Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь,
Оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.
Поздравляю себя!
Сколько лет проживу, ничего мне не надо.
Сколько лет проживу,
Сколько дам на стакан лимонада.
Сколько раз я вернусь -
Но уже не вернусь - словно дом запираю,
Сколько дам я за грусть от кирпичной трубы и собачьего лая.

в общем пришла ко мне подруга и нам делать было нечего. ну и начали прикалываться в видеочате. сколько было смеху то.

—а это кто?
-фу. алкаш какой-то.
-как он вебкамеру еще не пропил??

а вот еще с каким-то базарили..

Nihad Farzaliyev: privet
Nihad Farzaliyev: kak dela
Мария Фурсова: ты мудак?
Nihad Farzaliyev: a mudak sto
Мария Фурсова: ну т. е. хороший человек)
Nihad Farzaliyev: daaaaaaaaaa

Nihad Farzaliyev: canina azzar sto
Мария Фурсова: сам такой
Nihad Farzaliyev: eta slova unas aznacayet luyublu ceba
Мария Фурсова: я тебя тоже канина

обожаю Катю.*

julia-spain:

huli:

тебя в детстве клоуны в автобусе забыли.

Постучали восемь раз. Неужели осьминог?

В. Маяковский - Л. Брик
<Апрель 1918 г. Москва - Петроград>
Дорогой но едва ли милый ко мне Лилик!
Отчего ты не пишешь мне ни слова?Я послал тебе три письма и в ответ ни строчки.
Неужели шестьсот верст такая сильная штука?
Не надо этого детанька. Тебе не к лицу!
Напиши пожалуйста, я каждый день встаю с тоской: "Что Лиля? "
Не забывай что кроме тебя мне ничего не нужно и не интересно.
Люблю тебя.
Спасаюсь кинемо. Переусердствовал.
Глаза болят как сволочи.
В следующий понедельник ложусь на операцию. Режут нос и горло. Когда (если!) увидишь буду весь чистенький и заново отремонтированный. Паровоз из депо! Кинематографщики говорят что я для них небывалый артист. Соблазняют речами славой и деньгами
Если не напишешь опять будет ясно что я для тебя сдохнул и я начну обзаводиться могилкой и червяками. Пиши же!
Целую
твой Володя
Целую Осю!
Привет Шуре и Жаку.

В. Маяковский - Л. Брик
<Апрель 1918 г. Москва-Петроград>

Дорогой и необыкновенный Лиленок!

Не болей ты Христа Ради! Если Оська не будет смотреть за тобой и развозить твои легкие (на этом месте пришлось остановиться и лезть к тебе в письмо чтоб узнать как пишется: я хотел "лехкие") куда следует то я привезу к вам в квартиру хвойный лес и буду устраивать в оськином кабинете море по собственному моему усмотрению. Если же твой градусник будет лазить дальше чем тридцать шесть градусов то я ему обломаю все лапы.
Впрочем фантазии о приезде к тебе объясняются моей общей мечтательностью. Если дела мои нервы и здоровье будут итти так же то твой щененок свалится под забором животом вверх и слабо подрыгав ножками отдаст богу свою незлобивую душу. Если же случится чудо то недели через две буду у тебя!
Картину кинемо кончаю. Еду сейчас примерять в павильоне Фрелиховские штаны. В последнем акте я дэнди.
Стихов не пишу, хотя и хочется очень написать что нибудь прочувственное про лошадь.
Ни лето хотелось бы сняться с тобой в кино. Сделал бы для тебя сценарий. Этот план я разовью по приезде. Почему то уверен в твоем согласии. Не болей. Пиши. Люблю тебя солнышко мое милое и теплое.
Целую Оську
Обнимаю тебя до хруста костей твой Володя.

Л. Брик - В. Маяковскому
<Апрель 1918 г. Петроград - Москва>

Милый Володенька,
пожалуйста, детка, напиши сценарий для нас с тобой и постарайся устроить так, чтобы через неделю или две можно было его разыграть. Я тогда специально для этого приеду в Москву.
Ответь возможно ли это и пошли ответ с Миклашевским.
Ужасно хочется сняться с тобой в одной картине.
Ужасно мне тебя жалко, что ты болен. Мое здоровье сейчас лучше - прибавилась на пять фунтов.
Хочу тебя видеть.
Целую
твоя Лиля
Если не успеешь с Миклашевским, то отправь с Либерманом, кот. уезжает в пятницу.

Л. Брик - В. Маяковскому
<Середина ноября 1921 г. Рига - Москва>

Волосеночек мой! Спасибо, за ласковое письмецо и за то, что думал обо мне в день моего рождения.
Напиши честно - тебе не легче живется иногда без меня? Ты никогда не бываешь рад что я уехала? - Никто не мучает! Не капризничает! Не треплет твои и без того трепатые нервочки!
Люблю тебя Щенит!! Ты мой? Тебе больше никто не нужен?
Я совсем твоя, родной мой детик! Всего целую.
Лиля

В. Маяковский - Л. Брик
<Перв. пол. января 1922 г. Москва - Рига>

Дорогой Мой Милый Мой Любимый Мой Лилятик!
Я люблю тебя. Жду тебя целую тебя. Тоскую без тебя ужасно ужасно. Письмо напишу тебе отдельно. Люблю.
Твой Твой Твой
Шлем тебе
немножко деньгов.

В. Маяковский - Л. Брик
<28 декабря 1922 г. Москва>52
Лилек
Я вижу ты решила твердо. Я знаю что мое приставание к тебе для тебя боль. Но Лилек слишком страшно то что случилось сегодня со мной что б я не ухватился за последнюю соломинку за письмо.
Так тяжело мне не было никогда - я должно быть действительно черезчур вырос. Раньше прогоняемый тобою я верил во встречу. Теперь я чувствую что меня совсем отодрали от жизни что больше ничего и никогда не будет. Жизни без тебя нет. Я это всегда говорил всегда знал теперь я это чувствую чувствую всем своим существом, все все о чем я думал с удовольствием сейчас не имеет никакой цены - отвратительно.
Я не грожу и не вымогаю прощения. Я ничего с собой не сделаю - мне через чур страшно за маму и люду с того дня мысль о Люде как то не отходит от меня. Тоже сентиментальная взрослость. Я ничего тебе не могу обещать. Я знаю нет такого обещания в которое ты бы поверила.Я знаю нет такого способа видеть тебя, мириться который не заставил бы тебя мучиться.
И все таки я не в состоянии не писать не просить тебя простить меня за все. Если ты принимала решение с тяжестью с борьбой, если ты хочешь попробовать последнее ты простишь ты ответишь.
Но если ты даже не ответишь ты одна моя мысль как любил я тебя семь лет назад так люблю и сию секунду что б ты не ни захотела, что б ты ни велела я сделаю сейчас же сделаю с восторгом. Как ужасно расставаться если знаешь что любишь и в расставании сам виноват.
Я сижу в кафэ и реву надо мной смеются продавщицы. Страшно думать что вся моя жизнь дальше будет такою.
Я пишу только о себе а не о тебе. Мне страшно думать что ты спокойна и что с каждой секундой ты дальше от меня и еще несколько их и я забыт совсем.
Если ты почувствуешь от этого письма что нибудь кроме боли и отвращения ответь ради христа ответь сейчас же я бегу домой я буду ждать. Если нет страшное страшное горе.
Целую. Твой весь
Я
Сейчас 10 если до 11 не ответишь буду знать ждать нечего.

В. Маяковский - Л. Брик
<19 января 1923 г. Москва>
Москва. Редингетская тюрьма56 19

Любимый милый мой солнышко дорогое Лиленок

Может быть (хорошо если - да!) глупый Левка огорчил тебя вчера какими то моими нервишками. Будь веселенькая! Я буду. Это ерунда и мелочь. Я узнал сегодня что ты захмурилась не много, не надо Лучик!
Конечно ты понимаешь что без тебя образованному человеку жить нельзя. Но если у этого человека есть крохотная надеждочка увидеть тебя то ему очень и очень весело. Я рад подарить тебе и вдесятеро боль-шую игрушку что б только ты потом улыбалась. У меня есть пять твоих клочечков я их ужасно люблю только один меня огорчает последний - там просто "Волосик спасибо" а в других есть продолжения - те мои любимые.
Ведь ты не очень сердишься на мои глупые письма. Если сердишься то не надо - от них у меня все праздники.
Я езжу с тобой пишу с тобой, сплю с твоим кошачьим имечком и все такое Целую тебя если ты не боишься быть растерзанной бешеным собаком.
Твой Щен
он же Оскар Уайльд
он же шильонский узник
он же:
сижу - за решеткой в темнице - сухой (это я сухой, а когда надо буду для тебя жирный). Любимый помни меня <... >. Поцелуй Клеста. Скажи чтоб не вылазил - я же не вылажу!

Л. Брик - В. Маяковскому
<Весна 1923 г. (?) Москва>

Володенька,
как ни глупо писать, но разговаривать с тобой мы пока не умеем:
жить нам с тобой так, как жили до сих пор - нельзя. Ни за что не буду! Жить надо вместе; ездить - вместе. Или же - расстаться - в последний раз и навсегда.
Чего же я хочу. Мы должны остаться сейчас в Москве; заняться квартирой. Неужели не хочешь пожить по человечески и со мной?! А уже, исходя из общей жизни - все остальное. Если что нибудь останется от денег можно поехать летом вместе, на месяц; визу как нибудь получим; тогда и об Америке похлопочешь.
Начинать делать все это нужно немедленно, если, конечно, хочешь. Мне - очень хочется. Кажется - и весело и интересно. Ты мог бы мне сейчас нравиться, могла бы любить тебя, если бы был со мной и для меня. Если бы, независимо от того, где были и что делали днем, мы могли бы вечером или ночью вместе рядом полежать в чистой удобной постели; в комнате с чистым воздухом; после теплой ванны!
Разве не верно? Тебе кажется - опять мудрю, капризничаю.
Обдумай серьезно, по взрослому. Я долго думала и для себя - решила. Хотелось бы чтобы ты моему желанию и решению был рад, а не просто подчинился! Целую.
Твоя Лиля <кошечка>.

annann:

Да-да, побольше хуйни, пожалуйста, а то мне её катастрофически не хватает.

если купить китайскую синюю простынь, то к утру можно проснуться аватаром.

я пришел к тебе с приветом, топором и пистолетом

Президент Туркмении Гурбангулы Мяллиулиевич Бердымухаммедов посетил вулкан Эйафьятлайокудль, что привело к массовым самоубийствам среди дикторов новостей.

в жопу осень, у меня 32 августа…