В. Маяковский - Л. Брик
<Апрель 1918 г. Москва - Петроград>
Дорогой но едва ли милый ко мне Лилик!
Отчего ты не пишешь мне ни слова?Я послал тебе три письма и в ответ ни строчки.
Неужели шестьсот верст такая сильная штука?
Не надо этого детанька. Тебе не к лицу!
Напиши пожалуйста, я каждый день встаю с тоской: "Что Лиля? "
Не забывай что кроме тебя мне ничего не нужно и не интересно.
Люблю тебя.
Спасаюсь кинемо. Переусердствовал.
Глаза болят как сволочи.
В следующий понедельник ложусь на операцию. Режут нос и горло. Когда (если!) увидишь буду весь чистенький и заново отремонтированный. Паровоз из депо! Кинематографщики говорят что я для них небывалый артист. Соблазняют речами славой и деньгами
Если не напишешь опять будет ясно что я для тебя сдохнул и я начну обзаводиться могилкой и червяками. Пиши же!
Целую
твой Володя
Целую Осю!
Привет Шуре и Жаку.
В. Маяковский - Л. Брик
<Апрель 1918 г. Москва-Петроград>
Дорогой и необыкновенный Лиленок!
Не болей ты Христа Ради! Если Оська не будет смотреть за тобой и развозить твои легкие (на этом месте пришлось остановиться и лезть к тебе в письмо чтоб узнать как пишется: я хотел "лехкие") куда следует то я привезу к вам в квартиру хвойный лес и буду устраивать в оськином кабинете море по собственному моему усмотрению. Если же твой градусник будет лазить дальше чем тридцать шесть градусов то я ему обломаю все лапы.
Впрочем фантазии о приезде к тебе объясняются моей общей мечтательностью. Если дела мои нервы и здоровье будут итти так же то твой щененок свалится под забором животом вверх и слабо подрыгав ножками отдаст богу свою незлобивую душу. Если же случится чудо то недели через две буду у тебя!
Картину кинемо кончаю. Еду сейчас примерять в павильоне Фрелиховские штаны. В последнем акте я дэнди.
Стихов не пишу, хотя и хочется очень написать что нибудь прочувственное про лошадь.
Ни лето хотелось бы сняться с тобой в кино. Сделал бы для тебя сценарий. Этот план я разовью по приезде. Почему то уверен в твоем согласии. Не болей. Пиши. Люблю тебя солнышко мое милое и теплое.
Целую Оську
Обнимаю тебя до хруста костей твой Володя.
Л. Брик - В. Маяковскому
<Апрель 1918 г. Петроград - Москва>
Милый Володенька,
пожалуйста, детка, напиши сценарий для нас с тобой и постарайся устроить так, чтобы через неделю или две можно было его разыграть. Я тогда специально для этого приеду в Москву.
Ответь возможно ли это и пошли ответ с Миклашевским.
Ужасно хочется сняться с тобой в одной картине.
Ужасно мне тебя жалко, что ты болен. Мое здоровье сейчас лучше - прибавилась на пять фунтов.
Хочу тебя видеть.
Целую
твоя Лиля
Если не успеешь с Миклашевским, то отправь с Либерманом, кот. уезжает в пятницу.
Л. Брик - В. Маяковскому
<Середина ноября 1921 г. Рига - Москва>
Волосеночек мой! Спасибо, за ласковое письмецо и за то, что думал обо мне в день моего рождения.
Напиши честно - тебе не легче живется иногда без меня? Ты никогда не бываешь рад что я уехала? - Никто не мучает! Не капризничает! Не треплет твои и без того трепатые нервочки!
Люблю тебя Щенит!! Ты мой? Тебе больше никто не нужен?
Я совсем твоя, родной мой детик! Всего целую.
Лиля
В. Маяковский - Л. Брик
<Перв. пол. января 1922 г. Москва - Рига>
Дорогой Мой Милый Мой Любимый Мой Лилятик!
Я люблю тебя. Жду тебя целую тебя. Тоскую без тебя ужасно ужасно. Письмо напишу тебе отдельно. Люблю.
Твой Твой Твой
Шлем тебе
немножко деньгов.
В. Маяковский - Л. Брик
<28 декабря 1922 г. Москва>52
Лилек
Я вижу ты решила твердо. Я знаю что мое приставание к тебе для тебя боль. Но Лилек слишком страшно то что случилось сегодня со мной что б я не ухватился за последнюю соломинку за письмо.
Так тяжело мне не было никогда - я должно быть действительно черезчур вырос. Раньше прогоняемый тобою я верил во встречу. Теперь я чувствую что меня совсем отодрали от жизни что больше ничего и никогда не будет. Жизни без тебя нет. Я это всегда говорил всегда знал теперь я это чувствую чувствую всем своим существом, все все о чем я думал с удовольствием сейчас не имеет никакой цены - отвратительно.
Я не грожу и не вымогаю прощения. Я ничего с собой не сделаю - мне через чур страшно за маму и люду с того дня мысль о Люде как то не отходит от меня. Тоже сентиментальная взрослость. Я ничего тебе не могу обещать. Я знаю нет такого обещания в которое ты бы поверила.Я знаю нет такого способа видеть тебя, мириться который не заставил бы тебя мучиться.
И все таки я не в состоянии не писать не просить тебя простить меня за все. Если ты принимала решение с тяжестью с борьбой, если ты хочешь попробовать последнее ты простишь ты ответишь.
Но если ты даже не ответишь ты одна моя мысль как любил я тебя семь лет назад так люблю и сию секунду что б ты не ни захотела, что б ты ни велела я сделаю сейчас же сделаю с восторгом. Как ужасно расставаться если знаешь что любишь и в расставании сам виноват.
Я сижу в кафэ и реву надо мной смеются продавщицы. Страшно думать что вся моя жизнь дальше будет такою.
Я пишу только о себе а не о тебе. Мне страшно думать что ты спокойна и что с каждой секундой ты дальше от меня и еще несколько их и я забыт совсем.
Если ты почувствуешь от этого письма что нибудь кроме боли и отвращения ответь ради христа ответь сейчас же я бегу домой я буду ждать. Если нет страшное страшное горе.
Целую. Твой весь
Я
Сейчас 10 если до 11 не ответишь буду знать ждать нечего.
В. Маяковский - Л. Брик
<19 января 1923 г. Москва>
Москва. Редингетская тюрьма56 19
Любимый милый мой солнышко дорогое Лиленок
Может быть (хорошо если - да!) глупый Левка огорчил тебя вчера какими то моими нервишками. Будь веселенькая! Я буду. Это ерунда и мелочь. Я узнал сегодня что ты захмурилась не много, не надо Лучик!
Конечно ты понимаешь что без тебя образованному человеку жить нельзя. Но если у этого человека есть крохотная надеждочка увидеть тебя то ему очень и очень весело. Я рад подарить тебе и вдесятеро боль-шую игрушку что б только ты потом улыбалась. У меня есть пять твоих клочечков я их ужасно люблю только один меня огорчает последний - там просто "Волосик спасибо" а в других есть продолжения - те мои любимые.
Ведь ты не очень сердишься на мои глупые письма. Если сердишься то не надо - от них у меня все праздники.
Я езжу с тобой пишу с тобой, сплю с твоим кошачьим имечком и все такое Целую тебя если ты не боишься быть растерзанной бешеным собаком.
Твой Щен
он же Оскар Уайльд
он же шильонский узник
он же:
сижу - за решеткой в темнице - сухой (это я сухой, а когда надо буду для тебя жирный). Любимый помни меня <... >. Поцелуй Клеста. Скажи чтоб не вылазил - я же не вылажу!
Л. Брик - В. Маяковскому
<Весна 1923 г. (?) Москва>
Володенька,
как ни глупо писать, но разговаривать с тобой мы пока не умеем:
жить нам с тобой так, как жили до сих пор - нельзя. Ни за что не буду! Жить надо вместе; ездить - вместе. Или же - расстаться - в последний раз и навсегда.
Чего же я хочу. Мы должны остаться сейчас в Москве; заняться квартирой. Неужели не хочешь пожить по человечески и со мной?! А уже, исходя из общей жизни - все остальное. Если что нибудь останется от денег можно поехать летом вместе, на месяц; визу как нибудь получим; тогда и об Америке похлопочешь.
Начинать делать все это нужно немедленно, если, конечно, хочешь. Мне - очень хочется. Кажется - и весело и интересно. Ты мог бы мне сейчас нравиться, могла бы любить тебя, если бы был со мной и для меня. Если бы, независимо от того, где были и что делали днем, мы могли бы вечером или ночью вместе рядом полежать в чистой удобной постели; в комнате с чистым воздухом; после теплой ванны!
Разве не верно? Тебе кажется - опять мудрю, капризничаю.
Обдумай серьезно, по взрослому. Я долго думала и для себя - решила. Хотелось бы чтобы ты моему желанию и решению был рад, а не просто подчинился! Целую.
Твоя Лиля <кошечка>.