▼

кто-то колется, а кто-то бегает по утрам.
но все равно все сдохнут

будучи неуверенным куском дерьма внутри, внешние проявления и попытки к прогрессу бесполезны.
рано или поздно возвращаешься назад,
и снова чувствуешь себя неудачником.

я не пессимист,
скорее клоню к тому, что эти попытки гарантировано обеспечивают последующий провал.
меняйтесь изнутри, а не снаружи.
иначе, твою мать, неважно что вы делаете и к чему прикасаетесь,
все превратится в дерьмо.

держи при себе свое дерьмо.
я надеюсь ты пожалеешь о том, что не сумел вовремя закрыть свой рот, растрачивая свои идеи,
мечты, успехи и достижения этому прогнившему окружению.

стоит мне узнать какого-либо выдающегося человека, действительно достойного, чтобы с него брали пример,
обладающего незаурядным умом, титанической силой воли или прирожденным талантом - как мне доводится узнать,
что совсем недавно,
он умер.

Все таки глаза на горькую правду открываются только когда лежишь на полу в ванной на грани самоубийства.

Распахни окна настежь и дыши рассветом.Наполняй все
свои легкие глотками воздуха, словно никогда не существовало
прошлого/пройденного/ушедшего.Все это можно просто выдохнуть.
Выдыхай.

(via alinalondon )

С обрывов нужно шагать не задумываясь, без страха и каких-либо сомнений.
Потому, что так и только так можно узнать разобьешься ты или взлетишь.

ни в сказке сказать, ни матом сформулировать.

В Нью-Йорке возле небоскреба стоит прилично одетый мужчина и курит.
К нему подходит журналист:
— Здравствуйте. Я корреспондент газеты «Нью-Таймс». Можно задать вам несколько вопросов?
— Да задавайте, я в принципе не спешу.
— Вот вы курите. А, простите, как долго вы курите?
— Мне сейчас 43, и курю я с 16 лет.
— А какие сигареты вы курите, если не секрет?
— Да не секрет — «Мальборо».
— И последний вопрос — сколько сигарет в день?
— Пачки полторы — две.
Журналист достает калькулятор, что-то считает и снова обращается к мужчине:
— Вот вы знаете, если бы вы не курили, то на сэкономленные деньги вы могли бы купить вот этот вот небоскреб?
— Серьезно?.. А вот вы сами курите?
— Нет, я не курю.
— И что, небоскреб у вас есть?
— Нет, небоскреба у меня нет.
— А я курю, и небоскреб мой.

я вижу драматизм даже в тарелке супа.

К чертовой матери все раскаяния и катастрофы.
Я разрываю себя на строфы,
Гласные, маленькие листы.
Три абзаца приторной тошноты.

К чертовой матери войны внутри и вне,
Каждую боль, из тех, что живет во мне.
Невозможности и стремления,
Хуевы меры времени.

К чертовой матери, будь оно ценное или нет,
Страхи и хроники прошлых лет,
Выписанные на скатерти,
Ради всего святого, к чертовой матери.

(via alinalondon )

"Любить и быть любимым" чаще всего со временем превращается в "винить и быть обвиненным", затем в "убить и быть убитым", а после, и лишь иногда, в "простить и быть прощенным".

не воспринимайте ничего близко к серцу, не многое на свете долго бывает важным.