история болезни.

непреодолимая тяга к белым больничным стенам. необъяснимая. желание лечь на операционный стол и избавиться от всей этой боли, черного липкого страха, вырезать отработавшее своё чувства. лежать в запахе хлора и эфира, расфокусированными после сладкого наркоза глазами наблюдая за сменой так смутно знакомых лиц.

так больше не может продолжаться.

просто подойди незаметно. и в обнимку.

ветки деревьев сделаны из сахара и хрусталя. перечеркнуть пять часов жизни душным нутром маршрутки и нудностью учёбы. обратно снова, я как матрос на палубе, ты - в солнечном троллейбусе, потёрлись озябшими носами и разошлись до следующего полудня.

всё как обычно.

в квартире темно и холодно. пусто. медленно дрейфовала между комнатами. потом на диване, лицом вниз и под the XX - VCR тихо пела. Внезапно покрывшись тонким слоем страха. Это навсегда.

И что ты больше никогда не придешь.

Просыпайся.

мысли провалились в сердце и свили там уютное гнездышко, чирикают, вызывая временами приступы тахикардии. это хроническое. говорят, я скоро стану рахитичной, ну и пускай. и так вечно усталая, с покатыми плечами, волосами липнущими к лицу. who cares вообще? хроническое. просыпаться в полночь от холода и чувствовать как белизна потолка выедает глазницы.

в лёгкие поглубже кислорода и с головой под чернила. прости-прощай.

откройся.

я так хочу рисовать тебе.

это тебе.

как то непонятно, как два других человека, но таких же близких, как и теперь.

это тебе.

маленькая, как мы жить то дальше будем?

так же просто. когда ходили в сибирские морозы без перчаток, лишь бы быть настолько ближе, насколько это возможно. и каждый поцелуй был как новое откровение.

ты пахнешь как моя первая любовь.

а ты и есть. может быть не последняя. но в роде своём единственная.

я умерла, когда ты впервые подошел ко мне и без спроса, вот так легко к себе прижал крепко. и умираю до сих пор. каждую ночь.

так смешно, когда хочешь что-то сказать, а это слышал уже в тысячах смазливых мелодрам.

вскрываюсь по-доброму в пятнадцать лет такие маленькие и глупые не знали в лицо друг друга а срослись навеки этим "привет".

корма для рыбок с эфедрином и в море.

хочу иметь в голове рычажок такой маленький. даже нет, целый ряд рычажков. "emotion on/off", "thoughts on/off", "brain on/off", etc. Чтобы ложась спать перещелкивать их все на офф и отключаться моментально. Без этих мыслей дурацких, перетекающих одна в другую, когда уже не помнишь, с чего и началось всё, навязчивых, мешающих уснуть нормально, заставляющих ворочаться подолгу.

просто щёлк. и в вакуум провалиться.

тёмная комната. посреди ванна, полная еле тёплой воды.

губы.

ниже. ниже. ниже.

всплески. вода разливается по кафельному полу.

странные, странные сны.

проекция?

да, я хочу набить себе на руке "Авада Кедавра" и хули тут такого.

очнуться помогает только кровопускание.

в твоём городе дождь.

поджав промокшие ноги под себя, сидишь, под напевы манящие, перезвон скандинавских колокольчиков потягиваешь приторный горячий кофе со сливками. фильтруешь лёгкими запах сырого асфальта и увявших листьев, врывающийся в форточку. уютно. а по другую сторону монитора такой близкий и такой далекий, любимый такой рифмует про любовь. любовь нас разорвет.

снова.

давай. в руки себя возьми, ну. прогони все страхи эти дурацкие, рыдать прекрати наконец-то. успокойся, вдох-выдох. вход-выход. нет никого больше. никаких ролей этих второстепенных, эпизодических. есть только две главные. ваши. наши. всё хорошо. всё хорошо. и будет ещё лучше без твоих истерик беспочвенных.

контрольный отменен.