In another life I will be your.

пьем.

ахуенно.

Говорят, есть такая связь на свете, что не важно, сколько раз ты её разрываешь. Вы все равно встретитесь.

проснулсяяя.

вчера с Артемом смотрели кино, ахах. потом он за компом сидел, оказывается лег в шестом часу.

проснулись с ним как обычно одинаково. в одинаковых позах даже, ахах. поржали и пошли за Джесс. повалялись еще там.

на улице снова дождь. это круто так) хотя бы не жарко.

надо зубы почистить да и собираться. _.

кажется я вернулся на исходную позицию и как-то доволен *-*

сегодня надо купить выпивки. сегодня у нас с Антоном пьянка по расписанию. и ничто не помешает этому. если не куплю, то коньячок будем. только надо будет закуску взять, а то как нибудь ушатаю себе желудок.

а вообще сейчас чувствую себя еще более менее.

надо зубы почистить своим любимым парадонтоксом х.х

и хочу сегодня прогуляться, поэтому надо не забыть наушникиии.

так что все. пока не забыл попиздую чистить их.

а я шоколадный)

круто так.

в отличии от красного, этот круче немного)

с ним я сразу кажусь взрослее.)

такой классный щас *-*

был у тети. помогал интернет делать, но не смог никак. модем у них лажовый.

вышел от них, а там дождь, но возвращаться не стал.

хорошо, что на жилетке у меня капюшон. надел его.

и наушники воткнул.

пошел под дождем. люблю это. музыка была хорошая в наушниках.

спустился по Гоголя, до аквапарка на Бульваре Мира, а там ремонт и дорога перекрыта. у политеха кажется там еще какой-то памятник будут делать, ну и асфальт обновляют и дорожное покрытие обновляют. машин нет. все тихо и спокойно. прошелся хорошо) потом через Ленинский парк и домой.

краску купил себе наконец. мне не нравится то, что я уже не такой яркий и не такой выделяющийся.

пришел домой и вымок весь… но мне тут рады. тут Джесс.)

был снова у стоматолога. снова снова снова.

снова дебильное лекарство толкали под десны.

снова делали укол.

сегодня с лева. все опухло и болит, но я терплю. так надо. терплю и не ною.

когда мне плохо-я просто ложусь. закапываюсь в плед. мне некому выговориться. я должен быть сильным.

Я, в общем, хлебнул горя в жизни и научился справляться с
поражениями, но если мне попадается плохо чистящийся мандарин - пиздец я
зверею.

мое 7ое небо.

ааааа.

херня херовая.

грел сейчас десны и походу перебахал в расствор йод и сжег там все нахер.

найз снова отпустил очень быстро.

снова температура.

завтра будут колоть справа. мне надо туда к одиннадцати.

это чертово лекарство в деснах болит ужасно, что хочется выть, ныть и орать. хочется, но не буду. и на это две причины. первое- не кому. второе- не могу позволить себе этого.

поэтому терплю.

болит лицо. даже на подушку не пристроиться. больно, что слева, что справа.

мне хочется спать.. много спать. а еще я хочу молока и сыра. плавленного сыра. подарите пожалуйста…

сижу за компом, а мне мама: Данька, чай будешь?
ах ебааать, как круто. она меня никогда так не называлаа. я прям аж улыбаюсь.

https://www.proza.ru/2008/09/02/469

кому интересно творчество написания фанфиков, прочтите.

фэндом: tokio hotel

написано просто шикарно.

читаю фанфы по tokio hotel.

ностальгияяяя.

давит давит давит очень, ахах.

пришел после стоматологии.

если бы мне в десны не наебашили это лекарство, то я был бы сейчас более позитивен. а так и еще укол в нижнюю сделали сегодня неудачно и вообще пиздец.

One hundred percent
With every penny you spend
He'll be the one that finishes your sentences

'Cause I know you're out there

And you're, you're looking for me
It's a crazy idea that
You were made perfectly for me
You'll see
It's not like the movies
But that's how it should be, yeah
When he's the one, you'll come undone
And your world will stop spinning
And it's just the beginning

Билл второй день жил от кресла до кресла. Или до диванчика. Но больше всего он полюбил свою полку в автобусе, на которой можно было размазаться и забыться. Он старался держаться, и даже пытался улыбаться на людях, но улыбка походила больше на оскал, а держаться ему было не за что. Спасали кресла, в которые так славно забиться с ногами, завернуться в плед и сделать вид, что тебя не существует. Он не принимал участия в дискуссиях, не веселил друзей танцами, не пререкался с охраной и не ругался с менеджерами. Он апатично забивался в кресле, пил чай, который приносил Том, и пытался согреться. Вчера, правда, он еще мог говорить. Сегодня после концерта, Билл лишь хрипел, сипел и царапающе кашлял. Нет, он мог говорить, и даже не шептать, а полноценно орать, но горло драло так, словно он всю ночь глотал гвозди и пропихивал их металлическим ершиком.
Завтра выходной. Эбель только что просветил их, где они остановятся, какие планы на завтра, что надо сделать сейчас, а что завтра после обеда. Билл, сменивший мокрую концертную одежду на сухую обычную и расчесавший волосы, пытался свернуться калачиком в кресле, подобно большому коту, пристраивающегося на табуретке для куклы. Ноги мешали. Том подхватил их сумки, посмотрел пристально, указал взглядом на дверь. Билл скуксился, ответил, жалобно сложив бровки домиком.
— Помочь? — несколько равнодушно спросил брат.
Он качнул головой. Нехотя встал. Надо сейчас пройти сотню шагов до выхода. Улыбнуться. Помахать рукой ревущей массе. Забраться в машину и снова сжаться в комочек. Черт, Шульц же обещал, что этот чудо-препарат будет действовать дольше, чем два часа, отчего же сейчас так хреново?
В отеле Шульц осмотрел его еще раз. Обработал горло, заставил выпить горсть таблеток, сделал укол. Билл безропотно глотал горькую гадость, давился, когда врач без предупреждения пшикал аэрозолью в самую глотку, и устало кивал, когда тот объяснял что и как, по какой схеме пить. Билл все равно не запомнит. Надо Тому сказать. Он умный.
Веки тяжелые и воспаленные, глаза режет, словно песок насыпали. Хочется лечь, сжаться под одеялом и не шевелиться. Холодно. Как же холодно. Тело мелко дрожит. Он понимает, что надо просто расслабиться. Всего лишь расслабиться. И на несколько секунд это даже получается. А потом все равно дрожит. Очень холодно. Надо попросить еще одно одеяло и включить кондиционер на максимальное тепло. Но для этого надо встать, вылезти из-под теплого одеяла и добраться до пульта на столе. Холодно. Слабость. Натянуть одеяло повыше. Спрятаться под ним с головой, завернуться, как в кокон. Как же болят глаза. Почему же температура не падает? Холодно… Черт, как бы еще раздеться? Не будет же он спать в спортивном костюме? Впрочем, почему нет? Он теплый. А там холодно. Наверное, его поселили в самый холодный номер отеля.
— Билл? Ты спишь уже? — тихо спросил Том, просачиваясь в номер. Билл не видел его. Чувствовал. Том всегда так приходит — тихо, как кот.
Он ощутил, как брат осторожно подобрался к нему на четвереньках по большой кровати. Засунул руку под одеяло, без проблем нащупывая холодные пальцы. Недовольно вздохнул. Лег рядом. Билл хотел пододвинуться, но не смог себя заставить — тут он место нагрел, а несколькими сантиметрами в сторону ледяная простыня. Том пододвинулся сам. Обнял через одеяло.
— Говорил же тебе, не сиди на сквозняке, — проворчал он, целуя в плечо. — Шульц сказал, что дал тебе сильное лекарство, за пару дней на ноги поставит. Ты давай, бери себя в руки, у нас же тур. Ты сможешь, я знаю.
Билл дернул плечом.
— Я знаю, — улыбнулся Том.
Они лежали молча. В коридоре слышались голоса, смех. У них горел ночник. Билл перестал дрожать, согревшись в тепле родного тела, а может близость брата сама по себе магически действовала на его неприятно высокую температуру.
— Хочешь чаю? — участливо спросил Том.
Билл крутанул головой.
— Горло бы погрел. Сорвал ведь. Болит теперь.
Опять покачал головой. Том шумно выдохнул.
— Я мед купил, когда мы заправлялись. Твой любимый. Луговой. Будешь?
Он не ответил.
— А что ты хочешь?
Билл чуть приспустил одеяло, так, чтобы было видно одни глаза, и жалостливо посмотрел на брата.
— Да куда я от тебя, больного, уйду?
Билл посмотрел еще жалостливее прежнего.
— Нет, у меня не было планов на вечер. Какие могут быть планы, когда ты болеешь?
Изогнул вопросительно бровь.
— Я ждал, когда все разойдутся. В ванной повалялся…
Глаза улыбнулись.
Том скинул халат и забрался под одеяло.
— А ты почему в одежде? — не оценил Том наличие на брате спортивного костюма. Под толстовкой обнаружилась футболка и тонкая водолазка. Том хихикнул, представив, что под штанами у Билла кальсоны с начесом.
Парень тут же пихнул его острым локтем в бок — что за глупости ты, Том, думаешь?
Надо встать, выключить свет и убрать температуру на кондиционере, иначе Том погибнет от перегрева. Он погладил младшего по голове, поцеловал в макушку.
— Не переживай, завтра отдохнешь, отоспишься, и все опять будет хорошо. Это от переутомления.
Билл не отпускал, вцепился, как клещ, прильнул, вжался, оплел плющом, прижал холодные ступни и ладони. Ткнулся ледяным носом в грудь, обжигая кожу горячим дыханием.
— Я свет выключу? — зевнул Том.
Билл опять выглянул из-под одеяла, посмотрел снизу вверх на брата и качнул головой.
— Я не люблю со светом.
Он потерся щекой о голую грудь. Провел по животу. Мышцы дрогнули и втянулись — слишком холодные пальцы.
— Ты с ума сошел? — лениво поинтересовался Том.
Пальцы легко касаются кожи около резинки трусов.
— Перестань, — жмурится от удовольствия он. — Я устал. Сыт. Доволен. И хочу спать.
Пальчики скользят по трикотажу.
— Ты же болеешь…
Билл закусил губу, провел носом по груди. Рука осторожно мнет яички.
— Ну, Билл… — кокетливо протянул Том.
Он посмотрел на него с любовью. Глаза опять улыбаются.
— Я не могу…
Билл сначала обиделся, потом переменил решение и вцепился зубами в сосок, одновременно дрязня его кончиком языка. У Тома встал. Брат лукаво улыбнулся и осторожно перевернулся в его объятиях. Выгнулся в пояснице, плотнее прижимая попу к его паху.
— Я не могу трахать больного брата, — шепнул Том ему на ухо. — Это аморально.
Билл еще немного прижался, поерзал, сделал пару качательных движений.
— Слушай, у тебя температура… Давай не сегодня. Поправишься немного, и будет тебе счастье.
Он взял его руку и положил себе на живот. Опять потерся попой о пах, выгибаясь, словно течная кошка. Билл вообще был очень красивым в постели, игривым, гибким. Том однажды у своей подруги видел, как ее кошка терлась по ковру, изгибалась, выгибалась, смотря перед собой затуманенным взглядом. Потом изящно приподнимала зад, отводя хвост в сторону. Черная кошка каталась по ковру, а Том видел в ней Билла. Ну разве что стонал он гораздо приятнее пронзительных воплей этой красивой твари. Том поцеловал его в ухо.
— Что ты делаешь со мной? — прошептал страстно. Язык прошелся по контуру. Губы мягко втянули мочку. Билл опять выгнулся, опять качнулся туда-сюда, опуская руку брата себе на пах.
Том ласкал его через плотный трикотаж спортивных брюк, целуя горячую шею. Он задрал толстовку с водолазкой и футболкой, обнял скользкое, словно обмазанное тонким слоем жира, тело, гладил, щекотал. Вдыхал запах любимого тела, сейчас перемешанного с горчинкой пота. Билл выдохнул хрипло, нетерпеливо сдергивая с брата трусы. Слишком плотно они вжаты друг в друга — до члена не достать. А тот уже упирается в зад, даже сквозь одежду чувствуется желание.
— Подожди, — оторвался от него Том. Закрутил головой, пытаясь понять, в этом ли номере тот самый чемодан или в другом. В другом… Том чертыхнулся.
Билл еле слышно застонал, капризно захныкал.
— Сейчас, — вскочил с постели. Но аккуратно, так, чтобы одеяло не раскрылось и не выпустило накопленное тепло.
В раскрытом чемодане лежала косметичка. Том схватил крем для век, посчитав, что он должен быть нежнее крема для рук (у брата из-за постоянного слоя грима иногда случались проблемы с кожей), ну не идти ж в самом деле в свой номер за гелем.
У постели снял трусы, кинув их в изголовье, чтобы утром было легко найти. Тщательно размазал крем по члену. Выдавил на руку немного смазки для Билла. Забрался под одеяло. Билл ждал его. Он приспустил штаны и лег поудобнее. Шевелиться не хотелось. Сейчас ему была нужна ласка и просто секс без изысков. Желательно с быстрым оргазмом, чтобы потом так же быстро заснуть. Когда руки брата ласково коснулись заждавшейся дырочки, он снова выгнулся и тихо прорычал. Том размазал крем, ввел палец. Подразнил немного. Билл недовольно засопел, заскулил. Том приставил член к проходу и мягко надавил. Вошел почти полностью. Вышел, вызвав полу-всхлип, полу-вздох. Провел головкой между половинками и снова вошел. Он двигался очень плавно, не торопясь. Постоянно задевая простату, отчего Билл тяжело и хрипло дышал. Одна его рука лежала на бедре брата, вторая под головой. Том ловил малейшее движение его пальцев на своей коже, боясь что-то пропустить. Сейчас он читал его мысли по пальцам: нажали чуть — нравится, отталкивают — надо притормозить, впиваются — оргазм скоро.
— Покачать? — улыбнулся. Тот чуть обернулся, блаженно улыбаясь.
Он немного изменил угол вхождения. Да, на боку не слишком удобно «качать», но так Билл максимально расслаблен. Он входил сверху вниз, плотно скользя внутри него, а потом поднимал бедра чуть выше, надавливая на простату чуть сильнее. Это было действительно похоже на раскачивание в нем. Обычно Билл стонал в голос, извивался, царапался и кусался, если мог. Сейчас просто едва слышно поскуливает, прогибаясь в спине, максимально подставляясь под Тома. Он не видел лица Билла, знал, что сейчас он морщится и кусает губы, что взгляд рассеянный, а на лбу блестят капельки пота. Кое-какие он ловил языком на шее, ласково покусывая его за плечо. Руки ласкают его член. Брат просто хочет кончить. Том это понимал, чувствовал, знал откуда-то. Головка сочилась. Он размазал смазку большим пальцем, сильнее стиснул ствол, быстрее задвигал рукой, сам начал двигаться резче, энергичнее, входить глубоко, по самое основание.
— Я сейчас кончу, — простонал ему в ухо.
Билл непроизвольно сжал пальцы на бедре. Ущипнул сильно. Захрипел, обливая живот, простынь и руку Тома липкой спермой. Том громко застонал, сильно ударил пару раз и кончил, чувствуя, как одновременно пульсируют члены — один в его руке, а второй в Билле.
Они не шевелились несколько минут. Обмягший член постепенно выскользнул из брата, за ним сочилась вязкая белесая жидкость. Надо бы встать и вытереть все, не спать же на мокрых простынях. Не хочется. Билл почти сразу же засопел, даже позы не сменил, штаны не подтянул и куртку не одернул. Он был мокрый, словно котенок, попавший под проливной дождь. Руки и ноги теплые, значит, согрелся. Том сделал над собой усилие, дотянулся до полотенца, вытер руки и свой член, потом аккуратно промокнул попу брата, тщательно обтер его живот и размазанную по простыне сперму. С трудом вернул на бедра трусы. Штаны, куртку и водолазку аккуратно, чтобы не разбудить, снял. Выключил свет и кондиционер. Билл что-то пробормотал, завозился и отодвинулся от брата. Том вглядывался в темноту, с улыбкой угадывая такой родной и любимый силуэт. Потом осторожно дотронулся до его пальцев, сжал ладонь и закрыл глаза.
— Люблю тебя, — шепнул ему в спину.
Пальцы непроизвольно дернулись во сне.
Том улыбнулся.
— Я знаю.