do not touch

© Eliot Lee Hazel

Ребятки, думаю, я покину Viewy навсегда. Это решение не спонтанное, и поэтому, скорее всего, окончательное. Блог будет, но уже на Tumblr.

Да, если здесь еще кто-то читает, ждет, несмотря на мои долгие отсутствия, и бывает на tumblr, то вот ссылка на блог, а он, по сути, и не отличается ни чем: https://sometimesaddict.tumblr.com/

На Viewy я была чуть больше двух лет, и сколько испытываю нежностей к тому времени, столько же и к людям, которые это читали, любили, писали мне и вообще были со мной.

Дальше для некоторых будет особенно неинтересно, но мне хотелось собрать воедино те блоги, которые симпатизировали или в последнее время, или уже год-два

и выделить Алену, которой здесь уже давно нет, которую я очень любила, которая это не прочтет и которую я никак не могу отыскать. (https://iamyouralice.viewy.ru/)

Так вот, собственно, список. Блоги расположены по примерному времени их нахождения, а не по степени моей любви к ним

https://ann-vlasova.viewy.ru/

https://ninadecember.viewy.ru/

https://iamyouralice.viewy.ru/

https://skazatnechego.viewy.ru/

https://tekila.viewy.ru/

https://bbroken-thoughts.viewy.ru/

https://sunnysea.viewy.ru/

https://youme.viewy.ru/

https://kapling.viewy.ru/

https://helios.viewy.ru/

И судя по «постам-новинкам» и тому, что в блогах в основном одни «старички» заодно можно сделать вывод, что хуйни-то здесь становится все больше (не желаю никого обидеть, но факт).

Лол нет, не скажу, что всех люблю.

Но спасибо всем

день твоего рождения приходится на день смерти любви к тебе,
посыпанная удобрением, она медленно проросла куда-то вне
и не помещается, бьется, травится, будит меня среди ночи рыдать,
я очень старалась иначе прославиться,
хотя как сказать теперь
как сказать

до тех пор, пока ты не станешь готов меня, слушать я буду бить тебя по щекам
я буду впечатывать в тебя души самых больших страдальческих ран,
я буду спускать с тебя алую кровь, даже если ты будешь истошно орать:
я знаю, когда надо жать курок
и знаю, когда нужно всё прекращать

за что мне такое, за что тебе я, за что так случилось, что кончился мир
ощущение, словно моя земля, превратилась в огромный, гигантский тир
и мы как мишени, прибитые к стенке, висим и молчим, мы мерзнем в снегу
я стала похожа на ссадину на коленке,
загноившуюся в кругу

свернется палаточка, разобранная на двоих, палочки, вечер и треск костра
сжигать ту любовь, что осталась в чужих, тихо выблевывая сердца
кто тебе скажет, как быть не со мной, кто меня выучит не к тебе
в день твоего рождения – ты герой
я же – осталась храниться вне

Donny Hathaway поёт в колонках какую-то свою отчаянную историю: я сижу, я молчу, я чувствую как в моих бронхах образуется категория самых несказанных слов. За ними туда не отправить послов, и не очень понятно, как произнести их вслух. Ты немного бываешь глух, ты немного бываешь нем, но это лучше, чем умирать живьём: Curtis Mayfield и Stevie Wonder – мы вам ещё подпоём.

На теле оставляют ожоги их лучшие треки: не выключай, пожалуйста, ничего. Во мне точно находится дека, и пускай я не пишу своего, я найду место под то, что давно мертво и спрячу. Слепой становится зрячим под ту музыку, что я дышу: картинки в темном пространстве, в его голове, со своим убранством, не сменяются постоянством. Что мелькает в тебе и служит? По каким ты прыгаешь лужам? И что я умышленно пропускаю, пока резво брожу по краю?

Забери меня. Отпои меня чаем. Поставь что-нибудь в колонки. Я не скучаю, но замечаю, что моё внутреннее, как у ребёнка, тешится, прыгает и кричит. На каждое твоё молчание я приберегаю три. На каждое твоё молчание у меня есть ключи. На каждое твоё молчание я немножечко умираю. Забери меня. Отпои меня чаем. Я слишком много теряю.

Меланхолия оседает в венах. И прощается всеми, если не выходит наружу. Но вечерами, под вой сирены, она посыпает собою то, что в принципе не обнаружить: она выбегает в комнату и кружит по ней, и кружит. Riley B. King, Francis Albert Sinatra, Count Basie никому не уступают в спеси: в хорошей, отменной спеси.

Да, это был единственный путь.
«Yes, it was my way»*.
И не свернуть.

* Frank Sinatra «My way»

Любое сомненье — признание смысла

Отчаяние в глазах – сменяется счастьем,
Я плачу у тебя на коленях
И чувствую себя сильным,
Как никогда раньше.

лето всыпает в тебя улыбки,

как растворимый кофе всыпается в кружку

с чьей-то лёгкой руки.

а вот

от того, что ты продал душу,

никому не легче –

гляди, одни косяки.

Дьявол, когда оценивал,

мог бы смотреть получше

или купить очки.

но зато, когда встаёшь –

счастливый, опустошённый –

небо высится кашей пшённой,

у него расширенные зрачки.

Дьявол постучался, вошёл,

поил коньяком дешёвым.

если бы я знал, что и после

ты во мне не вылечишься –

да пошёл он,

вместе с байками вроде

«show me

show me your soul».

дождь не дождь –

а какой-то пустой рассол.

жаль, ты не вирус, с которым бы

справился microsoft.

Дьявол душу выпотрошил,

но тебя в ней он не нашёл.

только ты по-прежнему

улыбаешься мне

в каждом телешоу,

среди жертв терактов, преступников,

всех кружек – разбитых, пустых и целых,

и в глазах бездомных котов,

внимательных, как прицелы.

так печёт, будто солнце в полдень совсем разделось.

неужели ты – Бог,

к которому я пришёл.

Раз два три

Мама я кажется жив

Хотя она очень старается это исправить

Мама я кажется даже счастлив

Сколько кстати до мая не знаешь?

Мама она сказала

Что в мае умрёт

Мама знаешь она никогда не врёт

А я перевёл все стрелки перепутал календари

У нас сейчас лето

Только ты ей пожалуйста не говори

Мама ей снится море

Я ревную мама страшно подумать – к морю

Я мечтаю стать с морем вровень

А она не умеет плавать, знаешь

И она во мне тонет-тонет

Бог смотрит за этим и, кажется, даже тронут

Ма я совсем забыл но она сказала

Что эти строки без адресата

Что они не дойдут ни до одного дома,

ни до одного вокзала

на них не ответят ни лаской, ни матом

И что-то ещё про смерть и кому

В общем не важно. Я пишу тебе сотни ночей кряду

Про неё, про себя, про море.

Люблю, целую, подпись, число и дата

Мам ты только не отвечай не надо.

The girl with kaleidoscope eyes

Lucy in the sky with diamonds.

© The Beatles.

Самое главное – не влюбляться. Целый вечер любите вечно, после надо разсовокупляться. Самое главное – не обещать. Ночью дарите стихи на иврите, утром тихонько заправьте кровать. Ночью очень трудно не спать. Утром очень трудно вставать. Если всю жизнь собирать открытки – можно много насобирать.

Самое главное – не влюбляться. Можно немножко поцеловаться, можно немножко пообниматься, можно играть в домино и драться – самое главное не влюбляться. Голой по дому ходить удобно, но не удобно, когда не дома. Если долго ходить по дому – можно встретить людей знакомых. Если с утра нет воды холодной, значит не стоит ходить по дому.

Самое главное – не влюбляться. Можно конечно забыть и поддаться, только потом не надо пытаться тихо и незаметно слинять. Если линять заметно и громко – тоже, собственно мало толку. Будешь сидеть весь на иголках, а потом не влюбляйся опять. Если долго с балкона плевать – будет трудно машину искать. Если вы потеряли машину – кто-то решился её угнать.

Самое главное. Если влюбляться - от самой макушки, до кончиков пальцев, без полной надежды на оторваться, без всякого права на не вернуться, влюбляться густо, со стуком, разом, влюбляться от самой До до Си, влюбляться в единственную Люси, которая в небе играет с алмазом.

что во мне?что во мне?где во мне?кто?я измарала тыщи черновиков.осень измазала кровью сонмы уснувших домов.ну давай уходи, уходи из моей ничейности, фак оф.уноси своё регги, чётки, москоу и бога Джа.уноси поцелуи и родинки, у тебя в рюкзаке ганжа.чтобы мне не харкать словами на подушки и простыни.чтобы сердце тобой не захватывалось бесланами и норд-остами.оставляй мои пальчики в осени, брось.вынимай мою руку из мягких своих волос.не ищи, не ищи моих бархатных губ в толпе.это какое-то беспардонническое заложничество в голове.у меня маленькой-маленькой колючки внутри.я говорю-уходи, а они царапаются-забери.как же там?неправильная полюбила неправильного, дурак дуру, кретин кретинку?что во мне?если мне хочется даже с тобой умирать, лишь бы в обнимку.

Я представил, что ты умерла,

И твой гроб нёс кто-то другой.

Он, пряча пальцы, спустил рукава

И убрал прядь волос с лица мертвеца

дрожащей рукой.

Я представил, что стрелял в тебя

издалека,

Но пуля вернулась назад в пистолет.

Тебя кто-то другой обнимет слегка.

Я представил,

что тебя

больше нет.

Жизнь сработала ржавым капканом.

Ты пахла дешевой туалетной водой.

Я представил, как под развесистым каштаном

Тебя предал кто-то другой.

атеисты поют панихиды,

словно мне преподносят месть.

твое сердце, как Атлантида.

не уверена, что они оба есть.

не включай любимые песни,

это лишь удар нанесёт.

мои проигрыши- внутрь острие.

я уже проиграла всё,

даже музыку.

понимаешь,

даже её.

rassvet :

У меня раньше не было таких глаз.
Таких словно бы заледенелых и прозрачных
Теряюсь в анализе
Твоих немногочисленных фраз
Таких ничего не значащих и невзрачных

fuckitall :

Шаг за шагом, я все ближе и ближе,
Я дышу ему в спину, я его вижу,
Перламутровый пылью луна роняет свет.
Я сжимаю в ладони, нет, не пистолет,
А тупой огромный нож, холодный как лед,
Его лезвие не режет, его лезвие рвет.
Передо мной один из тех, кому так хочется жить
И я не вижу причин, чтобы его не убить.

Она смотрит мне в глаза, она хочет знать ответ,
Она услышит "да", хотя правда это "нет",
Для меня это звуки - все, что я ей скажу.
Она держит мои руки, а не я ее держу,
Она мне шепчет "прости", даже если я не прав,
Она еще отдает, уже последнее отдав,
Она наверное из тех, кому так хочется любить,
Но я не вижу причин, чтобы любовь не убить.

Они друг друга убивают, топчут как тараканов,
Они смазывают салом механизмы капканов,
Они любят добить, когда ты уже ранен,
И каждый носит за пазухой тот самый камень.
Они добры напоказ, а в тихую жестоки,
За свою добродетель выдавая пороки.
И я такой же как все, готов и резать, и бить
Совсем не вижу причин, чтобы себя не убить.

Бернард пишет Эстер: «У меня есть семья и дом.

Я веду, и я сроду не был никем ведом.

По утрам я гуляю с Джесс, по ночам я пью ром со льдом.

Но когда я вижу тебя – я даже дышу с трудом».

Бернард пишет Эстер: «У меня возле дома пруд,

Дети ходят туда купаться, но чаще врут,

Что купаться; я видел все - Сингапур, Бейрут,

От исландских фьордов до сомалийских руд,

Но умру, если у меня тебя отберут».

Бернард пишет: «Доход, финансы и аудит,

Джип с водителем, из колонок поет Эдит,

Скидка тридцать процентов в любимом баре,

Но наливают всегда в кредит,

А ты смотришь – и словно Бог мне в глаза глядит».

Бернард пишет «Мне сорок восемь, как прочим светским плешивым львам,

Я вспоминаю, кто я, по визе, паспорту и правам,

Ядерный могильник, водой затопленный котлован,

Подчиненных, как кегли, считаю по головам –

Но вот если слова – это тоже деньги,

То ты мне не по словам».

«Моя девочка, ты красивая, как банши.

Ты пришла мне сказать: умрешь, но пока дыши,

Только не пиши мне, Эстер, пожалуйста, не пиши.

Никакой души ведь не хватит,

Усталой моей души».