Как все было на самом деле

Я всю жизнь думал, что ничего хуже, чем забыть дома копию паспорта для покупки пива этот мудел К. и сделать не может. Оказывается, бывают ситуации еще хуже для него, и смешнее до потери пулься для меня. Значит, заходим мы в дневной магазин. Вроде как пусто, в плане людей: кое-где прошатывают старички и школьники младше седьмого класса. Подходим к пивному отделению. Так случилось, что я себе заранее взял живчик, поэтому к пивному пошел с другом за компанию. Тут К. обращается к продавцу:

- Дайте мне пиваса (здесь должна быть марка, но я ведь не рекламщик какой-нибудь) литрового.
- Восемнадцать есть? Давай паспорт.

К. сует ей свою копию паспорта, продавщица криво смотрит на нее, потом на К.

- А тебе не кажется, что это не ты на фотографии? По-моему, совсем не похож, - выдает продавщица.
- Да нет же. Я это, - шепотом говорит К. опустив глаза в пол.

В общем, я не смог там оставаться и вышел на улицу. К. вернулся ко мне минуты через две с бутылкой живчика, и я понял, что пиваса ему так и не продали.

Достал я вас уже этими разговорами: 3

- Ники-ки, дай мне жвачку, ну.
- Это моя кола.
- Ну, классно тебе. Жвачку дай, а?
- Ох, все-таки замечательная у меня кола.

***

- Давайте о девушках поговорим?
- Ладно, начинай.
- Ну, девушки - они такие, ну… Иногда нормальные бывают.
- Да, иногда нормальные…
- Даа…
- Бывают нормальные.

Мертвая тишина.

- Ну, давайте в слова поиграем, что ли, раз с девушками все ясно.

Когда очередное мини-свидание сорвалось по моей вине, я понял, что дело тут не в моей лени, а в том, что мне сегодня привезли чудеснейший гитарный аксессуар в виде стеклянной трубочки, с помощью которой можно гонять по гитаре, словно родился на Гавайах или, к примеру, где-нибудь в Чикаго. А еще у меня осталось мороженое и немного безалкогольного пива, поэтому девочки на сегодня точно отменяются.

Вообще, мы с ребятами часто спорим, хоть и не очень серьезно. Например, недавно мы спорили, что я не смогу наклеить себе на руку две переводки с сердечком и огурцом на серфе, или о том, что кто-нибудь из нас назовет своего первого сына как-то по восточному. Это еще ладно. Вчера мы поспорили, что один наш товарищ не сможет, разговаривая с девушкой, вставить в предложение "я хочу тебя". Ну, так - между прочим, просто для проверки реакции. Понятное дело, что вызов он принял. И вот, значит, сидим мы с девчонками, товарищ заметно нервничает, но начинает рассказ с дьявольским "я хочу тебя" в середине своей повести, повернувшись к одной из подруг: "…ну, я решил, что будет лучше, если я уеду в среду, но билетов я хочу тебя на среду нет, поэтому придется ехать во вторник". Мертвая тишина. Все, кроме этой девушки, тихо начинат плакать, еле сдерживаясь от смеха. Занавес.

Значит, когда мы собрались ехать домой, на вокзале нам сказали, что автобус наш будет в девять вечера, при том, что на часах было шесть. После пересчета всех девушек, которые подмигнули нам за день, вдруг стало скучно. Я сказал, что куплю кроссворды, чтобы хоть как-то развлечься, а Н. сказал: "Ахахахаха". Спустя несколько минут мы во всю разгадывали сложнейшие вопросы, связанные с историей, политикой и различными фруктами. Оставался час до нашего автобуса и Н. предложил взять кофе из автомата. Сначала автомат не хотел принимать мои деньги, но когда все-таки взял, я очень обрадовался. Мы схватили по стаканчику кофе и уселись в зале, нам открылся чудесный вид из окна на огромные буквы "Туалет".

- А жаль, что не на Нью-Йорк, - сказал я.

Когда мы решили взять кофе во второй раз, я уже стоял у автомата с мелочью в руках. Но в этот раз автомат не стал выдавать мне вкусный и ароматный кофе - вместо этого он налил в стаканчик что-то черное и вязкое с пятью ложками сахара, не меньше. Причем, заполнив стакан лишь на четверть. Поэтому пришлось забрать у Н. его вкусный мокачино, который удался на славу, и с наслаждением выпить.

Что-то все девушки, которых раньше мы считали страшными и некрасивыми, которых даже на секунду не воспринимали всерьез, вдруг похорошели и расцвели. Все-таки возраст делает с людьми странные вещи.

Второй раз за неделю мне снится то, что все сонники в один голос расшифровывают как "страсть". Не знаю, что это означает, но в настоящее время что-то как-то. Ну, в смысле, сейчас у меня нет каких-то там любовных дел, нет девушек, которые бы вдохновляли, заставляли думать о них часами и так далее. Соответственно, страсть не укладывается здесь вообще. Короче говоря, я запутался и хочу стриптиз.

Ну вот, судьба моя решена. Через десять минут ко мне придет один старый и не очень добрый товарищ. Мы будем с ним играть блюз, горланить песни о виски и бабах, периодически играя во всякие шутеры. Хотя, вместо всего этого я мог бы нормально, раз в год выспаться.

Такое ужасно настроение, но с другой стороны - вроде ничего. В общем, идеальное для написания песни о том, как я проснулся утром и решил сбежать из Мемфиса в Чикаго, потому что моя детка бросила меня, когда мне стукнуло 74, за мной гонятся старый Мак-Кейн с прожженым от солнца гитарным грифом, периодически размахивая им в стороны, Маленький Вилли Лемон с бутылкой допитого бурбона и Одноногий Рандольф, а я, добежав до станции, прыгаю в движущийся поезд "Алабама - Теннеси", кидаю свою "без трех струн гитару" на сено, которое томится в вагоне, расстегиваю ширинку и начинаю трусить всем, что там есть в знак того, что эти черные утюги ни за что меня не догонят.

Ох, как мне нравится это оргазменное состояние, когда выходишь из кабинета врача и видишь кислые лица стоящей после тебя толпы людей, половина из которых, наверное, и через три часа не попадут на прием. А ты такой весь выходишь, крылья распустил и летишь домой, с ухмылкой поглядывая на старушек и беременных девушек, которых ты, по их словам, должен был пропустить вперед, но не пропустил, потому что "хам и невоспитанный человек".

Интересно, а что делали великие писатели, перед тем, как сесть за написание своих главных произведений? Они, наверное, не распивали кока-колу и не слушали Френка Синатру, сидя с мятыми бумажными листами и выдумывая, с чего бы начать.

Сегодня играли с ребятами в водяные бои. Ну, знаете, когда один залазит другому (стоящему по шею в воде) на плечи и начинает всячески сталкивать другую команду из таких же стоящих в воде и сидящих на плечах. Мне попалась ловкая и какая-то уж очень уворотливая соперница. И хоть силы были неравные (наверное, потому, что у меня была соперница, а не соперник), я все равно умудрился упасть несколько раз в воду с головой. Но в целом мы с Ники-ки держались очень хорошо. Когда вражеская команда пытались нас затащить на глубину, мы делали резкий маневр, перекатывались в позу двух дельфинов и быстро отплывали на прежнее место. Ну а потом, конечно же, вновь превращались в бесстрашную машину смерти.

Давно я уже не размышлял на всякие любовные темы. Может, из-за того, что сейчас меня это не интересует, а может и потому, что совершенно нет времени на такие мелочи. Ну да - мелочи. А когда-то аж дрожал от одной мысли, что вот, сейчас пойду гулять с какой-нибудь там девушкой, а потом ведь все равно накручу себе, что делал что-то не так, смотрел не туда, рассказывал шаблонные истории про индейцев, специально выдуманный Джеил-сити, девушек, которые смогли защитить свою честь без малейшего мужского вмешательства, да про беднягу официанта-гея, спрятавшегося за барной стойкой по первому же звону индейских томагавков. Ну да. Понакручиваю, выпью чего холодненького и проходит. А сейчас и дрожи нет, и девушек этих видеть не хочу, да и шаблонные истории, честно говоря, уже надоели своим однообразием.

Иду я, значит, домой, а на скамеечке сидит маленькая девочка лет шести-восьми и просто на автомате здоровается и улыбается всем прохожим, даже не глядя. Так почему же девятнадцатилетняя баба, проходящая мимо, которую знаешь уже лет пять, даже сделать вид, что отморозилась толком не может?

Глупо, наверное, начинать свой рассказ со слов "я сегодня видел", ведь видел-то я сегодня много. Поэтому я начну с других слов, пожалуй. В общем, когда я сегодня проходил мимо детского сада, то увидел, как воспитательница кричит ребенку, который носится по песочнице без трусов: "Ники-кики! Ники-кики! Одень же ты наконец трусы!" А он ни в какую, только бегает и бегает от нее по песочнице, сам уже по шею в песке. Я даже вспомнил себя в его возрасте, как я тоже не хотел одевать трусы в песочнице, и как бегал от злых воспитателей размахивая руками. А потом я задумался, что, оказывается, есть в мире еще какие-то Ники-кики, кроме нас с Ники-кики, причем младше нас лет на тринадцать.