Croire а son etoile.

Я жил с ней вместе уже пол года. Возвращался на такси домой с работы. Она наливала мне самого вкусного чая. И побольше ложек сахара.

Как я люблю

Возвращался на такси домой из клуба. Она наливала мне самого вкусного чая. И побольше ложек сахара

Как я люблю

Возвращался с друзьями. И она наливала нам коньяк.

Пепельницы всегда были чистыми, рубашки поглажены, носки постираны, стены украшали, сделанные ею фотографии.

Я хвастался ими перед друзьями.

Она всегда великолепна.

Ее волосы лежат как надо даже по утрам.

Одежда продуманна до мельчайших деталей, идеально ухоженные ногти самые шикарные ресницы. Правильные книги. Правильные фильмы.

Когда я хотел побыть один, она просто исчезала что бы не мешать мне.

Однажды я пришел домой в непривычное для меня время.

Она в заляпанной соусом футболке.

Моей футболке.

С бутылкой коньяка в одной руке и сигаретой в другой. С крошками на губах. Растрепанными волосами прыгая на кровати под орущую на всю громкость Бритни, швырнула свой фотоаппарат об стенку со словами «Нафиг!!! Он мне еще один купит»

именно в этот момент я понял что люблю ее

Порой возвращаешься домой холодным зимним вечером, проходишь мимо до боли знакомого дома, смотришь на то самое окно, а в нем теплится еле заметный огонек его настольной лампы… и так тепло на душе становится…

С одним ты гуляешь по городу, ешь мороженное, кидаешь монетки в фонтан, кормишь голубей, нужно улыбаться, смеяться, врать ему что любишь, что счастлива. А с другим можно просто молча сидеть на бордюре, глотать дым от его сигарет и понимать, что счастлива.

а давай будем вместе? а?

будем также валять дурака. я буду нести бред, а ты будешь воспринимать всё всерьез. я буду плакать. а ты будешь меня успокаивать. будешь садиться на корточки, чтобы хоть на несколько минут я была выше тебя. а потом я всё также буду вставать на носочки, чтобы заглянуть тебе в глаза. давай? а? ну давай? я тебя любить буду. всем своим сердцем. отдамся тебе полностью. растворюсь в тебе. жизнь свою тебе посвящу. давай в снегу будем валяться? давай я буду губы надувать? ну ты же помнишь? а ты будешь бегать возле меня как дурачок и спрашивать в чем дело. а я молчать буду. ни слова не скажу. а ты волноваться. давай притворимся любящими? ну давай! я тебе SMS писать буду. милые такие. чтобы ты улыбался, когда читал их. я забуду про всех друзей. у меня будешь только ты.. всегда ты. давай?

- Он меня очень любил, знаешь. Однажды просто молча за руку взял, когда мы по лестнице спускались, развернул к себе и поцеловал. А потом отпустил и дальше пошел. А я стоять осталась. Потому что не ожидала совсем. Правда, так всё и закончилось. Больше ничего подобного не было. Никогда, - молчание. - Только знаешь, я недавно его пароль взломала.

- Как?

- Случайно получилось. Просто… - пауза. - Просто, его пароль - это моё имя.

есть вещи которые я просто не понимаю:
например
Как можно говорить "люблю." и изменять?
Как можно обещать и не выполнять?
как можно говорить за спиной, а в глаза мило улыбаться?
хоть убейте. непонимаю.
глупая наверно.

Не пишешь ему.
День. Неделю. Месяц.
Обещаешь никогда не беспокоить.
И даже, вроде, веришь собственным обещаниям.
А потом.
Ни с того. Ни с сего.
Отправляешь это банальное «привет. Как ты?»
И ничего не меняется от ответа.
Не рушится мир. Не взрываются вены. Не останавливается сердце.
Просто немного стыдно, что ты снова стучишься в эту дверь.
Настолько закрытую. Заколоченную. Заминированную.

я целую ночь каталась на лифте вверх-вниз,
я исписала все тетради твоим именем,

я оборачивалась в ковер и скатывалась с лестниц,
я щелкала каналами всю ночь, пытаясь поймать 25-ый кадр,
я закапывала в нос все капли, которые смогла найти в аптечке,
я принимала ванну в одежде и мокрая ложилась спать с газетой на диван,
я доставала с полки словарь Даля и выписывала все незнакомые слова,
я ловила случайные машины, и высунувшись из окна, считала белые полоски на дорогах,

я пыталась найти свой пульс на запястье до его потери, но так и не смогла найти,
я звонила соседям снизу и умоляла их не заливать меня по субботам,
я разбирала кубик Рубика на кубики и не смогла собрать его обратно,
я рисовала на обоях динозавриков маминой губной помадой,

я дышала…

я так скучала по тебе…

Как мы все привыкли к цифровикам, фото смотрим исключительно на экране монитора. А вы давно брали в руки бумажные фотографии? Это ведь так здорово, можно налить чашечку чая, устроиться в любимом кресле и, взяв кипу альбомов, перенестись в прошлое. Вот на этой фотографии вам годик, на этой пять лет, а вот вы уже идете в первый класс. Ой, а на этой что? Да, были времена… И вот, вы уже улыбаетесь. Смешные, забавные, но такие трогательные, все эти фотографии будят наши воспоминания, возвращают нас в детство. А как приятно посмотреть на фото мам и пап двадцатилетней давности. Вы никогда не замечали, что нет неудачных старых фотографий? А сейчас из 20-30 фотографий, сделанных где-нибудь на Дне Рождении, хорошо, если 5 штук окажутся удачными. И что мы делаем с неудачными фото? Мы их беспощадно delete. Раньше с каким нетерпением несли пленку в печать, ждали фотографий с летнего отдыха. Друзья заходили в гости, чтобы посмотреть долгожданные фотографии и, с дикими криками «ой, отдай мне мою фотку», растаскивали половину фотографий. А сейчас что? Выкладываем долгожданные фото в контакт, отмечаем людей на них, кому особенно надо, отправляем по почте (нет, не Почтой России). Будет грустно, откройте альбом со старыми фотографиями, вы обязательно улыбнетесь.

Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.

Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?

Знаю я — они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.

Пуст твои полузакрыты очи
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.

Этот пыл не называй судьбою,
Легкодумна вспыльчивая связь, —
Как случайно встретился с тобою,
Улыбнусь, спокойно разойдясь.

Да и ты пойдешь своей дорогой
Распылять безрадостные дни,
Только нецелованных не трогай,
Только негоревших не мани.

И когда с другим по переулку
Ты пойдешь, болтая про любовь,
Может быть, я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.

Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: «Добрый вечер…»
Я отвечу: «Добрый вечер, miss».

И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь, —
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь.

странная штука эта ложь, хитрая.
в зависимости от того, как на нее смотреть она становится правдой, полу правдой или необходимостью
я лгу. много или мало сама точно сказать не могу, но основная доля лжи приходится на мою веру в то, о чем я лгу.
т.е. для меня это правда. или желаемая правда. правда, которая меня оправдывает перед собой.
позволяет не чувствовать себя дерьмом.
потому порой я впадаю в идиотский смех или плач. до того отвратительный, что самой от себя противно.
я много преувеличиваю.
может все не так, как есть. но. .
не знаю. я запуталась.
я не знаю, зачем и почему я так делаю. это все выходит само.. произвольно.
а потом.
потом уже поздно. потом уже и ты веришь в то, во что верю я.
потом для меня нет оправданий.
я не знаю, что мне делать.
и потолки плывут иначе, медленнее.
но мне все хуже и хуже..

при всем этом.
я никогда, никогда-никогда. не позволила себе врать тебе о том, что люблю тебя. и обо всем касающемся этого
я люблю тебя, а ты любишь меня, и ты у меня есть.
это все, в чем я уверенна.

не прощай меня.
растерзай.
причини мне боль.заставь меня волноваться так, как волнуешься ты.

только не бросай меня.
прошу.

Твари. Мерзкие двуногие твари. Ненавижу их. Иду по улице и ненавижу - а что остается делать? Переселяться в тайгу, где их нет? В городе они повсюду. Целые толпы. Насколько чище был бы мир без них… Все, что они умеют - это жрать, гадить и размножаться. И убивать друг друга, о да. Это они делают с удовольствием, в отличие от большинства биологических видов. Хотя даже не хищники. Они слишком тупые, чтобы быть нормальными хищниками. Они всеядны - то бишь жрут всякую гадость. Это же уму непостижимо, что они жрут! Понятие "здоровое питание" придумано явно не для них. Естественно, от такой диеты они быстро дохнут, но плодятся еще быстрее. Дурное дело нехитрое. По сути, они паразиты, хотя формально биология и не относит их к этой категории. А до чего наглые! Даже и не думают уходить с дороги. Лезут прямо под колеса. Тупые наглые гнусные твари.
Поразительно, но немало тех, кому они нравятся. И внешне, хотя на планете Земля множество куда более симпатичных существ, и по натуре. Считается, что они от природы добрые и миролюбивые. Какой бред! Не иметь могучих когтей и прочих инструментов хищника еще не значит быть добрым. Тот, кто придумал байку об их миролюбии, очевидно, никогда не видел, как один из них медленно убивает другого. Впрочем, если бы и увидел, наверное, сказал бы, что их испортила противоестественная жизнь в городах. Есть такая публика, готовая защищать кого угодно. "Противоестественная!" Да как раз городская жизнь и является для них самой естественной. В дикой природе им давно уже не выжить. А как было бы славно отправить их "на волю, в пампасы!" Небось, уже к концу первого дня большинство сожрали бы хищники. Хотя - хищников жалко: еще потравятся. Падальщики - вот для кого они воистину подходящая трапеза.
Твари. Грязные тупые твари. Воплощенная серость, загадившая все вокруг. Большая помойка - вот их идеал мироздания. Крысы и те внушают больше симпатии. Крысы, как правило, ведут себя рационально. А у этих мозгов не хватает даже на то, чтобы жить на деревьях, как их сородичи. Только и способны, что рыться в отбросах.
Это я, вообще-то, о голубях.
Хотя то, о чем вы подумали, тоже правда.

— А…алло, это телефон доверия?
- Слушаю вас.
- Я… понимаете, я хочу покончить жизнь самоубийством.
- От вас жена ушла?
- Как вы догадались?
- Ну вы же не первый сюда звоните.
- Д-да… да, конечно, вы правы… То есть, на самом деле, она
давно ушла, четыре года уже…
- И что ж вы только сейчас надумали?
- Вы понимаете, сегодня мой день рожденья… Ну то есть был, то
есть вчера - сейчас ведь уже заполночь…
- Без четверти два, если быть точным.
- Да… И вот сегодня, то есть вчера, мне исполнилось сорок лет…
- Поздравляю.
- Не с чем тут поздравлять… Я весь вечер просто просидел на
кухне. У меня и гостей-то не было…
- Не звали, или не пришли?
- Да некого мне звать! Жена ушла, нового никого с тех пор… как-то
не сложилось… друзей в общем-то тоже нет… с работы, что ли, кого?
Как будто мне там эти рожи не опостылели… никто там, кстати, даже и не
вспомнил, что у меня юбилей…
- Стало быть, с карьерой у вас тоже не сложилось.
- Да какая там карьера! Сижу там каждый день, как проклятый, с
девяти до шести, а меня до сих пор воспринимают, как мальчика на
побегушках! Илья, сделай то, Илья, сбегай туда… поксерь эти бумаги и
отнеси Петру Егорычу… У Петра Егорыча, между прочим, для этого
секретарша есть! Дура двадцатилетняя с наштукатуренной мордой… Мой
начальник на четыре года моложе меня и говорит мне "ты", а я ему - на
" вы" и по отчеству…
- Ну хорошо. А что вы сделали, чтобы это изменить?
- В смысле, что сделал? Говорю же, работаю там каждый день, как…
- Это я понял. Вы приходите на работу, которую терпеть не можете -
поправьте меня, если я ошибаюсь…
- Ненавижу!
- Ну еще бы. Приходите и тупо отсиживаете от сих и до сих, мечтая,
чтобы день поскорее закончился. Никакой инициативы, естественно, не
проявляете, планами и перспективами не интересуетесь, любое поручение
воспринимаете, как наказание, а не как повод проявить себя - не говоря
уже о том, чтобы выйти на начальство с собственными идеями. Творческий
подход вам чужд. Так чего ж вы хотите? По-моему, отношение к вам как к
работнику - вполне адекватное.
- Просто мне не повезло с работой.
- Так за чем же дело стало? На свете тысячи профессий. И миллионы
рабочих мест.
- Да, но… в сорок лет как-то поздно начинать все сначала.
- Что же мешало вам подумать об этом раньше?
- Ну, я не знаю… привык как-то… надеялся, что-то еще
изменится…
- Надеялись, но ничего не предпринимали. Ясно. Жена вас только
поэтому бросила, или и другие причины были?
- Ну, поэтому тоже… Чего ты, говорит, добился, работаешь за
гроши, повышения и то попросить не можешь… другие каждый год в
тропиках отдыхают, а у нас даже дачи в Подмосковье нет… машина -
старый "жигуль", да и тот ты разбить умудрился…
- Разбили?
- Ну джип передо мной встал как вкопанный, а я что сделаю? Так и
влетел ему в зад… а гаишникам что, кто сзади, тот и виновник… еле
расплатился… А "жигуль" так и ржавеет битый под окнами, и не продашь
его, и починить не на что, не говоря о том, чтоб новый купить…
- Четыре года?
- Почти пять уже…
- И за это время вы не только не смогли скопить денег на новую
машину, но и не пытались найти более денежную работу? Да и за все
предыдущие годы тоже…
- Ну, вы же знаете, в какой стране мы живем!
- Знаю. Некоторые жители этой страны к сорока годам стали
миллиардерами.
- Ага, а скольких при этом убили?
- Среди кандидатов в миллиардеры или среди людей, способных
заработать хотя бы на "Форд", извиняюсь, "Фокус"?
- Ну нету у меня способностей к бизнесу… не всем дано.
- Понятно. Значит, работать под чужим началом вы не умеете, начать
свое собственное дело не можете. Ну а что вам дано, в таком случае?
- В смысле?
- В прямом. Хоть какие-то таланты у вас имеются? Пусть даже
коммерчески невостребованные.
- Н-ну… я не знаю…
- Может, вы стихи пишете?
- В институте писал, потом забросил…
- Прочтите что-нибудь.
- Ну, я уже не помню… ну… вот, например:
Когда гуляли с тобой
Мы под полной луной,
И полночная звезда
Глядела с неба на тебя…
- Ясно. Достаточно. Ну, про музыку и живопись я уже и не
спрашиваю… Это вы будущей жене такое писали?
- Н-нет… была другая девушка, одногруппница… я, по правде
сказать, тогда так и не решился с ней объясниться…
- Ясно. И ни под какой звездой вы с ней тоже не гуляли. А с будущей
женой вас, очевидно, мама познакомила?
- А вот и нет! Ну то есть не совсем… тетя.
- Итак, жена бросила вас потому, что вы - тряпка и размазня без
каких-либо заметных способностей, будь то в возвышенных или в
практических областях. Это все, или есть еще причины? Лысина, дурной
запах изо рта или от ног?
- Откуда вы…
- Опыт, Илья, опыт. Знаете, сколько таких историй я уже выслушал?
Ну давайте, договаривайте уж до конца. Раз позвонили, то нечего
скрытничать. Вы импотент, не так ли?
- Нет! Ну то есть не совсем… ЭТО-то я могу, а вот детей у нас
никак не получалось… Доктор жене сказал - с ее стороны все в
порядке…
- А вам что сказал доктор? Вы обследовались?
- Вы понимаете, я с детства ужасно боюсь ходить по врачам…
- Понимаю. Знаете, в чем ваша главная проблема, Илья?
- В чем?
- В том, что вы лузер. Классический и безнадежный.
- Кто?
- Господи, вы и английского не знаете? Loser. На русский это слово
обычно переводят как "неудачник", но это в корне неверный перевод,
демонстрирующий, кстати, всю разницу между западным и российским
менталитетом. "Лузер" происходит от глагола to lose - "проигрывать".
Проигравший всегда знает, что сам виноват в своем проигрыше, и
окружающие это знают, и относятся соответствующе. И поэтому, кстати,
западный проигравший сохраняет шанс добиться выигрыша в будущем. Но у
русских не так. "Неудачник" происходит от слова "удача". Русские во всем
винят слепой случай, рок, фатум, обстоятельства, ближних, дальних,
работу, природу, весь мир - но только не самих себя! И вместо того,
чтобы пытаться что-то реально исправить, они будут умиляться собственной
непутевостью, жрать водку и читать Достоевского!
- Я не пью водку! Ну чуть-чуть разве что… когда на работе
что-нибудь отмечают и всем наливают…
- Но уж Достоевского-то любите.
- Да, люблю!
- Ну еще бы. Ведь он писал о таких, как вы. И к тому же так приятно
ощущать себя интеллигентным человеком, не имея за душой никаких реальных
достижений. Только видите ли в чем дело, Илья. В XIX веке вы были нужны
хотя бы Достоевскому. Сейчас - вообще никому. Абсолютно. Вы - нуль.
Ничтожество. Пустое место.
- И… это говорите мне вы? Сотрудник телефона доверия? Я думал…
- Вы думали, что вас тут будут утешать и отговаривать? Вы
позвонили, чтобы услышать сладкую ложь вместо правды? Странные у вас
представления о доверии… Собственно, вы и врачей боитесь по той же
причине. И, что самое интересное, я ведь не сказал вам ничего нового. Вы
же позвонили потому, что сами поняли свою никчемность по всем статьям.
Точнее, поняли вы это давно, ну а признали только тогда, когда вам
стукнул сороковник. Вот, кстати, еще одна классическая глупая пошлость у
таких, как вы - привязывать оценки своей жизни к круглым датам. Да какое
значения имеют эти цифры, круглые лишь потому, что у нас на руках по
десять пальцев? Если человек ничего из себя не представляет в возрасте
тридцать девять лет одиннадцать месяцев двадцать дней - неужели надо
ждать еще десять дней, чтобы признать его жизнь провальной? Неужели за
эти дни что-то изменится? Вы ведь сами сказали - вам уже поздно пытаться
начать жизнь заново. Не могу с этим не согласиться.
- И что же по-вашему… мне и в самом деле стоит… ну…
- Вы с этого и начали разговор, не так ли? Впрочем, нет, не так. У
вас кишка тонка даже на это. Настоящие самоубийцы никому не звонят
посреди ночи, даже записки редко оставляют - они просто идут и делают
свое дело. А истеричные психопаты и ничтожества, неспособные обратить на
себя внимание ничем иным, поднимают шум на всю округу: "Ах, смотрите,
смотрите, мне плохо! Ах, жалейте, утешайте меня, не то я с собой что-то
сделаю!" Только ничего вы не сделаете. Поговорив со мной, вы уляжетесь в
свою одинокую постельку и до утра будете жалеть себя, а утром с больной
головой опять потащитесь в ненавистный офис, чтобы делать там работу за
директорскую секретаршу, которую вы ненавидите и считаете дешевой шлюхой
потому, что она никогда не даст такому, как вы. Описать вам дальнейшие
перспективы, Илья? Впереди у вас - ничего, кроме одинокой старости. Без
семьи, без друзей, без любимого дела. Без денег, что весьма немаловажно.
И без приличного здоровья, учитывая ваше отношение к медицине и
отсутствие силы воли, необходимой для поддержания себя в форме. И вы все
это понимаете не хуже меня. Но, тем не менее, не сделаете то
единственное разумное, что еще можете сделать. Потому что вы трус.
- А вот и сделаю! Сделаю, черт бы вас побрал! И моя смерть будет на
вашей совести!
- Ну разумеется, пенять на зеркало - как это умно и оригинально…
- Я уже влез на стул! Послушайте… я понял, это такая шоковая
психотерапия, да? Сейчас вы скажете, что на самом деле не все так плохо?
Только говорите скорее, потому что я и в самом деле стою на стуле с
петлей на шее…
- Никакой психотерапии. Терапия в вашем случае бессильна. Советую
проверить прочность веревки. Будет очень обидно упасть и сломать себе
копчик.
- Я сделаю это! На самом деле сделаю! Считаю до трех! Раз… Ну?
Два-а-а… А, будь оно все проклято! Три!
Шум падающего стула и почти сразу за ним - короткий стук
ударившейся об пол трубки. Я знаю, это не инсценировка. Я плавно опускаю
трубку на рычаг.
Ну да, номер моего телефона всего одной цифрой отличается от
телефона доверия. И я чертовски не люблю, когда меня будят звонками по
ночам.

А вы тоже говорите микроволновке, когда она согреет: "Да иду я ИДУ!" ?
А вы тоже, когда заходите в магазин, а там уборщица моет полы и вы как
бы стараетесь не следить, но ни хрена не получается и чувствуешь
себя виноватым!?
А у вас тоже, когда садишься в кресло парикмахера и тебя накрывают
накидкой, жутко начинает чесаться нос?
А у вас бывало так, когда, разговаривая по телефону, попутно смотришь
телевизор, не врубаешься что тебе сказали и тупо говоришь "Ну да"

Моя девочка несла бред с умным лицом.
Поднималась на носочки, чтобы меня поцеловать.
Залезала руками под мою футболку и грела их.
Сидела у меня на коленках.
Толкала меня в снег.
Показывала мне языки.
Брызгалась из фонтана.
Прятала мои сигареты.
Постоянно что-то рассказывала.
Смеялась надо мной по-доброму.
Шептала какие-то песенки мне на ухо.
Заставляла меня ходить с ней по магазинам.
Готовила мне булочки по субботам.
Гладила мою одежду.
Иногда помогала мне с уроками.
Дарила мне открыточки в форме сердечек.
Просила встречать её и провожать.
Звала гулять в дождь.
Запрыгивала мне на спину, чтобы я потаскал её.
Обнимала меня крепко.
В трамвае голову клала на моё плечо.
Все наши фотографии распечатывала и вешала над кроватью.
Мыла за мной посуду.
Рассказывала мне обо всем.
Любила надевать мой синий свитер. Я даже привык.
Перебирала пальцами волосы на моей голове.
Рисовала пальцами сердечки на моей коже.
Щекотала меня до изнеможения.
Засыпала под мои сказки.
Смски мне писала. Милые такие. Я улыбался, когда читал их.
В её телефоне было только два номера: её мамы и мой.
Каждое утро я слышал по телефону её «Доброе утро» и знал, что она улыбается.
Говорила, что любит меня безумно.
А потом перестала мне звонить.
И не отвечала на мои звонки.
Я больше не видел её улыбки.
Не слышал её песенок на ухо.
В папке «входящие» не было от неё смс.
В моей ванной больше никто не рисовал сердечки на запотевшем зеркале.
Никто не прятал мои сигареты.
Я придумал столько сказок, которых мне не кому было рассказать.
Бесполезной стала вторая зубная щетка.
Моя одежда была мятая, посуда не мытая.
Я выбрасывал стринги, забытые какими-то суками, но всегда хранил её белую маечку для сна.
По субботам я ел бутерброды, а не её булочки.
Мой синий свитер был аккуратно сложен на полке.
Я никому больше не разрешал его надевать.
Все были моими суками, а она - моей девочкой