24:59

я тебя очень люблю.

и да. если когда-нибудь снова сможешь говорить со мной глаза-в-глаза, говори. для меня это самая важная просьба.
я тебя очень люблю.

и ты знаешь об этом.

просто потому что до сих пор чувствуешь каждое изменение моего пульса.
спасибо тебе, моё маленькое счастье.

духота плацкартов и бесконечные за окном крыши, знаешь, мне тебя так не хватает, когда ты сипло так дышишь, знаешь, мне тебя так мало, так нужно, я боюсь, если ты вдруг услышишь. .
знаешь, это такое счастье, просто смотреть на тебя, когда ты спишь.

Я скучаю. Это единственное объяснение моей тяги к прошлому.

Не помогают никакие советы и психотехники.

Можно только смириться, стараться скучать все тише и тише
с надеждой когда-нибудь научиться просто помнить.

Я никогда тебя не оставлю, просто запомни и знай это, для меня важнее твоих рук нет и не будет ничего, улыбайся почаще, это всё о чём я тебя попрошу. В ногах сидеть, мёрзнуть, спасибо тебе, за то что чувствую, значит живой ещё. Не искусственный. Ты не звонишь, не пишешь, видимо так нужно, просто немного странно, что летом холоднее самой поганой стужи. Я места не нахожу себе. Мысли тоже не слушаются.
Я тебя слишком сильно люблю, чтобы отпустить. Якорь на твоё дно опущен.

скорбящая пара в период реабилитации
танцует, как в лабиринте нержавеющих перил
столь лотерейно сочувствие им
и к пальцам липнет этот выверенный к нам иль

чувства недоклееной аппликации
и кем-то в руку ножницы вложены
закрашенное краской стекло охотно докажет свои качества
надолго спрятавшись в коже

белая бездонная раковина -
это фуршет черепно-мозговых вмятин
и крылья одинаково оплавились, как луна
не способная ни на что влиять

штормовое предупреждение описано
где-то в поздравительной открытке
глаза давно уже не рисовые
позволь, я схожу, пока мы не отвыкли

позволь, я схожу, закрой дверь
пока ресницы не совсем склеены
в этой провинции недовольства
я схожу на нет, схожу на ноль…

Обнимая, сжимаю твою майку.
Я такой слабый.
Без тебя стал.
Возвращайся обратно.

мне до тебя - двое суток, шестнадцать часов.
ровно треть моего плей-листа, где не важно всё сложное.
где никто никого не терял и не не был готов.
мне до тебя - это то, что навечно в непрожитом.
мне до тебя - цветочные лавки, где лилий нет.
двести семь безлюдных дорог, и причём почти все без поребриков.
но как там дима сказал? "хорошо всё будет у всех.
ведь так сказали по телику".

не ищи в стихах смысл. вообще не ищи его ты.
какой сегодня день недели?
почему люди, страдая, не прекращают смеяться из-за анекдотов?
какие же вы мудаки. и что, вы же до - ревели?
я тоже такой. мы раз сотый прощаемся.
мне снилось, как ты обводишь моё тело мелом.
и даже не плачешь, прикинь? сочтёмся, рассчитаемся.
любовь, говоришь, не горит?на, спички. давай проверим.

у меня уже невесна, июнь и глаза недрузей.
перепрятаны на антресоль все твои неприветы.
все твои города, твой джим бим и уэлшевский клей.
я к тебе не приеду.

Она была мозаикой из тысячи кусков и они кувыркались у него в голове, точно в сушилке прачечной. Болезнь Альцгеймера, от неё тоже не спрячешься. Сахар, с каждой ложкой всё меньше кажется сладким, чай, разговоры, хватит об этой радости. Мама, ну почему ты меня отговаривала, тут совсем другие правила, жизнь другая. А люди, люди-нули и в правду, а раньше я думал, что не все врут.
- А было ли когда-нибудь это "глаза, в глаза? "
- Да!
И видимо это не важно, тут на улицах растёт виноград, представляешь! Здесь у каждого дома коты и все тут друг другу рады, мама, здесь есть улицы от которых ещё с зимы пахнет "Нами" и не это ли самое главное?
Я перестану курить, обещаю, займусь изучением биологии и уеду в Канаду, мне хватит копейки в день на "позавтракать" или выпить, не имеет разницы, столько тебе рассказать хотел, столько стихами не выблюю. Тут нет светофоров, вернее на цвета никто не реагирует, как и на искренность, любовь ждёт свою искру, мама, почему меня всегда не те замечают? Почему солнце не греет, а плавит? И как мне присниться тебе, чтоб ты знала.
Она была неологизмом в моей жизни из пластилина, словно ребёнок сделал пакость и плачет в углу от досады. Словно отец разлюбил мать и семья распалась, словно на Юг поезда отправляются раз в год, но два раза в сутки домой.
Станции, улыбка давно не естественная, ты мой пик, моя квинтэссенция. И почему все любят грусть на ночных пляжах, никого кроме мыслей не замечая, а море. . Морю же похуй, кто, кого, где, оно просто покормит солёной водой и отпустит обратно, песок-соль и вспомнишь все свои раны забитые, жжёт, вот видишь, значит ты тоже живой, не убитый.
Мама, тут я много пишу про Египет, пусть её так зовут, извините. Имена можно вычеркнуть памятью или вырезать бензопилой из головы или просто отправить письмо и заснуть, а на утро вспомнить, что не вернуть.
Она была для меня мама, музой. Нет, не из Евросоюза, а просто в шарфе при простуде и с глазами, что режут до в ушах шума. Она так любила дожди и когда-то меня, до безумия. Мама, как я всё проебал. Ты бы знала.
Она была мозаикой из тысячи кусков и они кувыркались у него в голове, точно в сушилке прачечной. Я пишу это всё о тебе, ты же знаешь.

я обещаю, я даю слово, что пожму руку каждому, кто напишет про тебя хоть что-нибудь. хоть книгу. или песню в прозе. я наверное тогда точно выйду в кому. это сложно, знать что кто-то для тебя дороже. что кто-то рядом, близко, когда я - прохожий. я обещаю. что проверю почту, в последний день, докуривая уже в поезде, вдруг ты почувствуешь, вдруг небо рухнет. хотя какое небо, если есть тепло твоих рук. и ведь по правде, я боюсь серьёзно, что кто-то сможет просто так обнять, позвать на кофе, завтрак, ужин или просто в гости, ну что ты, глупое, опять не бьёшься что ли. .
боишься - бойся. ветер донесёт тебе и ты заметишь, знаю точно, где-нибудь в себе. как опустеет это лето. каждый день. просто запомни, пока жив я - жива любовь во мне. не к кока-коле, снегу, а к тебе.
я обещаю, я клянусь себе, не трогать больше, не скучать во сне.
и жить, не думая себе, что разорвусь на части, на куски, после того, как ты меня не вспомнишь больше.
не приедешь в гости. без спроса не зайдёшь на мой второй, заваришь чай и просто будешь рядом. друзья спасибо, и не нужно понимать меня.
а ты. ты только чаще улыбайся, слышишь. и не скучай. я помню, я здесь лишний.
но чёрт возьми, как же мне жить сейчас. . и как на зло, про слёзы не соврёшь что это дождь, жара. ты улыбалась, помню, как вчера.
ложись пораньше и люби кота.
и как там буду я, не важно. разные города и всё, как раньше.

вот только после имени, навзрыд.
я обещаю, я даю слово.. возвращайся, я не смогу один. хотя не так, я не смогу быть без тебя, "пять букв, без слова ".

И нет тех сил, удержать, снова снова.

Снова в последний раз целую, ревную, люблю.

В холостую, помню и верю, что греешь меня внутри, помнишь?

Кормила с руки, помнишь?

Смогла изменить, а я все простил, потому что, это ты, а без тебя не жизнь.

В городе не души, ведь теперь для тебя все остыло.

Я вспоминаю, говорю себе, этим дыши.

Пока остались силы.

обрежь мне канаты, не видишь что ли они меня тянут назад.

я разбегусь и вырву своё трёхкамерное, чтобы дышалось легче, жаль без тебя.

слёзы-вода, всё ерунда.

была бы рядом ты, был бы я.

по не отвеченным найдёшь меня.

у кого-то чувства мгновенные
а у кого-то бензин по венам
там милость. вещи. столица под гликодином
виски. важность приходила
и родимые без пародирования
у особенных все сартирно, особенные же
это как безумность в поломанной часовни и жертвы
у вас серьезность в чистых манжетах
черт, это сильнее и больше это
как улыбки и кайф траншейный
у меня там снова
эйфория от ключиц и шеи
мучительность прошей
у кого-то плацкарты и улыбки тамбурные с дымком
у кого-то то волшебность, кровати
и самое важное не в прикол
аллергии на тебя, на меня
может и глупо, но по правильному
быть странным милее ненастоящих равенств
и у всех хороших хорошего до тошности
жизнь проходит
и роняется в экспериментальные ямы
внутри у вас травля, вы оравами
и всё у нежаждущих проходит
улыбайтесь, пока я употребляю наркотики
пока у кого-то кот по имени кот
и юбилей с двумя и тортом, и джином с икотой
и милость в разных глазах, бешенность беленькая
и под луной на набережной на велике
и всегда с теми мил, да со всеми мил
пока рай хардкорный, запивая коньяком
хотел просто засунуть те скамейки в картон
чтобы самый маленький и миленький дом
был уютнее дворцов и попробуй испортить
и братан, самое крутое, братан
слышать. и важное было не провтыкать
на портаках с котами
я внутри скатывался - там был эмоций бадминтон
и все чаще запах ментоловый
масть, усы, кресты, мууууууурррррр
и харьковский вокзал
как прощание в порту
и помнишь те войнушки да прятки
искренность и радость чистая
без глупых оправдываний
машина времени и их гуляние босиком
приветики уколы да иголки
и снова квадрат, круг и нежелающий треугольник
и глаза и слезы по скайпу помню
это как самые-самые эмоции под скальпель и рооом
тебя ждут дома
а у тебя вписки да выписки, виски и ничего не бесит
только улыбки дописывать
и кайф тортиков
и холодно, спать в пальто теперь
улыбки от мими алиси
и от милости из воркуты
проверюсь на спид, заживу как-то
но там кайф, а не квартира
там улыбки от кучерявости и все время фартит
без тюрьмы, хоть и без биты
бател под басс, бит, и слишком иное там приторное
я влюбился в те милые штучки
и там задевание нешуточное
шепотом что-то в маршрутке
и так, что вокруг кучи, но все они шум шум шум
необъяснимость и скучание
и запивая алкоголь чаем
извини за глупости и слова не те
иммунитетно посрать на стиль
мне важно слышать мур
от самых важных любимых дураков и дур
и глупые, но настоящие письма
без внутренних разбираний
и численно я подвис бы
ведь попарно здесь более чем хорошо
а если залезть поглубже и на дольше
то наверное будет все то же
улыбки и торжества
а там сигареты и кофе на семнадцатом. позняки
жди
и я люблю показывать поздний киев
кто-то под винтом ломает телефоны, прости
а кто-то иным закидывается и это настолько фильм
что настоящее
у меня как-то без всего этого, знаешь же
нестоящее
и утром там на вокзале простоял же
порванный билет, и уже два спалил
лето попало под палитру
либо кто-то
либо кто-то
и на репите про милого теперь
и важности все
и уже знаешь, как-то ломит
улыбаешься и улыбайся роме
мурмур

Между небом и землёй ты и я,
Мир наш с тобой напополам.
И то, что грело солнцем - накрылось инеем,
Прощая, разлетимся по разным городам.

А я один.

В толпе уродов и блядин.

И ты такая как они, но просто нравишься больше.

я снова разорвусь на части,
в воспоминаньях, как кусала твои запястья.