more

Жаль, такая милая, а туда же, где таких берут, их же нет в продаже; по большому счету, не люди даже, а научные образцы. Может только петь об Армагеддоне, о своем прекрасном царе Гвидоне, эти маленькие ладони, выступающие резцы.

Может только петь, отбывать повинность, так, как будто кто-то все ребра вынес, горлово и медленно, как тувинец, или горец, или казах.
У того, кто слушает больше суток, потихоньку сходит на нет рассудок, и глаза в полопавшихся сосудах, и края рукавов в слезах.

Моя скоба, сдоба, моя зазноба, мальчик, продирающий до озноба, я не докричусь до тебя до сноба, я же голос себе сорву. Я тут корчусь в запахе тьмы и прели, мой любимый мальчик рожден в апреле, он разулыбался, и все смотрели, как я падаю на траву.

Этот дробный смех, этот прищур блядский, он всегда затискан, всегда обласкан, так и тянет крепко вцепиться в лацкан и со зла прокусить губу. Он растравит, сам того не желая, как шальная женушка Менелая, я дурная, взорванная и злая, прямо вены кипят на лбу.

Низкий пояс джинсов, рубашки вырез, он мальчишка, он до конца не вырос, он внезапный, мощный, смертельный вирус, лихорадящая пыльца; он целует влажно, смеется южно, я шучу так плоско и так натужно, мне совсем, совсем ничего не нужно, кроме этого наглеца.

Как же тут не вешаться от тоски, ну, он же ведь не чувствует, как я стыну, как ищу у бара родную спину, он же здесь, у меня чутье; прикоснись к нему, и немеет кожа; но Господь, несбычи мои итожа, поджимает губы – и этот тоже. Тоже, девочка, не твое.

(с).

Когда тебя кто-то любит, это всегда прекрасно.

Совет от истерички со стажем по имени Лина: если уж собрались прилюдно кататься по полу в слезах, то хотя бы убедитесь, что ситуация того стоит.

Приятной ночи, сладкие.

— Знаю, знаю, зачем ты пришла! - сказала русалочке морская ведьма. - Глупости ты затеваешь, ну да я все-таки помогу тебе - на твою же беду, моя красавица! Ты хочешь отделаться от своего хвоста и получить вместо него две подпорки, чтобы ходить, как люди. Хочешь, чтобы юный принц полюбил тебя.

И ведьма захохотала так громко и гадко, что и жаба и ужи попадали с нее и шлепнулись на песок.

— Ну ладно, ты пришла в самое время! - продолжала ведьма. - Приди ты завтра поутру, было бы поздно, и я не могла бы помочь тебе раньше будущего года. Я изготовлю тебе питье, ты возьмешь его, поплывешь с ним к берегу еще до восхода солнца, сядешь там и выпьешь все до капли; тогда твой хвост раздвоится и превратится в пару стройных, как сказали бы люди, ножек. Но тебе будет так больно, как будто тебя пронзят острым мечом. Зато все, кто тебя увидит, скажут, что такой прелестной девушки они ещё не встречали! Ты сохранишь свою плавную походку - ни одна танцовщица не сравнится с тобой, но помни: ты будешь ступать как по острым ножам, и твои ноги будут кровоточить. Вытерпишь все это? Тогда я помогу тебе.

— Да! - сказала русалочка дрожащим голосом, подумав о принце.

— Помни, - сказала ведьма, - раз ты примешь человеческий облик, тебе уж не сделаться вновь русалкой! Не видать тебе ни морского дна, ни отцовского дома, ни сестер! А если принц не полюбит тебя так, что забудет ради тебя и отца и мать, не отдастся тебе всем сердцем и не сделает тебя своей женой, ты погибнешь; с первой же зарей после его женитьбы на другой твое сердце разорвется на части, и ты станешь пеной морской.

— Пусть! - сказала русалочка и побледнела как смерть.

— А еще ты должна заплатить мне за помощь, - сказала ведьма. - И я недешево возьму! У тебя чудный голос, им ты и думаешь обворожить принца, но ты должна отдать этот голос мне. Я возьму за свой бесценный напиток самое лучшее, что есть у тебя: ведь я должна примешать к напитку свою собственную кровь, чтобы он стал остер, как лезвие меча.

— Если ты возьмешь мой голос, что же останется мне? - спросила русалочка.

— Твое прелестное лицо, твоя плавная походка и твои говорящие глаза - этого довольно, чтобы покорить человеческое сердце! Ну полно, не бойся: высунешь язычок, и я отрежу его в уплату за волшебный напиток!

— Хорошо! - сказала русалочка, и ведьма поставила на огонь котел, чтобы сварить питье.

— Чистота - лучшая красота! - сказала она и обтерла котел связкой живых ужей.

— О чём это она?
— Барона кроет.
— И что говорит?
— Ясно что: подлец, говорит, псих ненормальный, врун несчастный…
— И чего хочет?
— Ясно чего: чтоб не бросал.
— Логично.

Продолжая тему о поэтах:

в деревне у Есенина три поэта (считая хозяина) Маяковский и Анненский.
Делать нечего водка выпита- решили посоревноваться: что-либо описать в стихах в свойственной манере. Глянули в окно, крестьянка под берёзой в кустиках малую нужду справляет…
первый -Есенин:
" белая берёза, что тебе сказать?
под берёзой белой, баба села ссать… "

второй Анненский:
" девушка мочится, мочится, мочится…
льётся, журчит рекой
ах как мне хочется, хочется, хочется-
к мокрой попе прижаться щекой…. "

и Маяковский:
" Баба ссыт.
Жопа - метр на метр.
как витрина Магазина
ПРОДОВОЛЬСТВЕННОГО!!!
Был бы у меня хуй с километр,
я бы доставил ей…
УДОВОЛЬСТВИЕ!

утро к подметкам белой пушистой пенкой,
ты еще спишь, зарывшись в стог одеял-подушек,
это не снег, любовь моя, это уходит лето,
это осенний пожар неумелой рукою тушат.
снова какой-то умник делит на плюс и минус,
на черно-белый морок все, что пыталось выжить.
птицы на юг, любовь моя, клин вышибают клином,
нам ненамного проще, им ненамного ближе.
вот бы на ощупь: куртка, мобильник, ручка,
или на запах: дымно, никак, чернильно,
это не снег, любовь моя, это несчастный случай
изо всех сил старается быть счастливым.
(с)

скоро учёба, синтаксекта, готовься.

Не важно, тонна ненависти или тонна нежности лежит у вас на душе. Когда чувство не находит выхода, то это просто тонна. У вас на душе.

Я еще не выпил утренний кофе, поэтому не могу придумать, как бы сказать красивее «плевать я хотел». Хотя и так нормально получилось.

боже, у нас будет преподавать Якименко - ночной кошмар любого филолога.

да ещё и в четверг. перед синтаксисом.

всё скверно, котятки, всё так скверно.