Abandoned Оcean

Письмо, оставшееся без ответа, — это рука, не встретившая руки.

Прощение — это дорога с двусторонним движением. Прощая кого-нибудь, мы прощаем в этот миг и самих себя.

Надо знать этот великий секрет жизни: лечите душу ощущениями.

— Без любви жить нельзя.
- Я думал без кислорода.

На самом деле только человек, способный быть одиноким, может любить. Люди не терпящие одиночества, не способны любить. Их потребность быть нужным на столько велика — как же они могут любить?

Возвращаются все, кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин.
Возвращаются все, — кроме тех, кто нужней.

Владимир Высоцкий

Надежда может быть мощной силой. Хоть в этом нет никакого определённого волшебства, но, когда знаешь, о чём мечтаешь больше всего и держишь это в себе, словно луч света, желаемое может произойти, почти как волшебство.

Там я дал себе обещание, что никогда не полюблю простой, ничем не примечательной любовью, что приму только ту любовь, что заставит меня превзойти мои собственные границы и дарования… Только такая любовь может оставить след в мире, как это делает великое искусство, так, что всякий узревший подобное, изменится.

— А что для тебя главное в мужчине?
— Запах, — без колебаний ответила я, не став язвить про печень и мозговые косточки… — Но учитывая, что в темноте все мужчины, как и кошки, серы, ориентироваться следует не на внешность, а на запах.
— И каким же он должен быть?
— Родным, — забывшись мечтательно потянула я. — Любимым. Чтобы после уткнуться носом, обнять и заснуть.

И ты начинаешь провоцировать ситуацию, ты хватаешь чемоданы, хлопаешь дверью, говоришь, что уходишь навсегда. И делаешь это для того, конечно, чтобы тебя вернули, и чтобы хоть ненадолго вернулось то состояние трепета и остроты, которое куда-то почему-то исчезло… И тебя возвращают. Но потом эта ситуация повторяется еще раз. А потом еще… а потом еще… а потом тебя уже перестают возвращать, и тебе приходится возвращаться самой. И так может длиться очень и очень долго, пока в какое-то утро ты не проснешься и так отчетливо не поймешь, что всё, ты свободна.

— А до утра мне как дожить? — сердито спросил я. — Что мне делать?
— Делай вид, будто у тебя все в полном порядке, — посоветовал Джуффин. — Ты удивишься, когда поймешь, насколько это эффективный метод. После того как сумеешь обмануть сам себя, тебе вообще все на свете станет по плечу.

я знаю, что весь смысл - причем единственный - в том, чтобы найти то, что для тебя важнее всего, и не отпускать это от себя, и бороться за это, и никому не позволить у тебя это отобрать.

если бы мы слушались нашего разума, у нас бы никогда не было любовных отношений. у нас бы никогда не было дружбы. мы бы никогда не пошли на это, потому что были бы циничны: «что-то не то происходит» или: «она меня бросит» или: «я уже раз обжёгся, а потому…» глупость это. так можно упустить всю жизнь. каждый раз нужно прыгать со скалы и отращивать крылья по пути вниз.

Мне хотелось сказать ей что-нибудь, но я не мог. Трудно найти слова, когда действительно есть что сказать. И даже если нужные слова приходят, то стыдишься их произнести. Все эти слова принадлежат прошлым столетиям. Наше время не нашло еще слов для выражения своих чувств. Оно умеет быть только развязным, все остальное — искусственно.

Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел -
Катиться дальше, вниз.
Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сонмище людском
Я был как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму -
Куда несет нас рок событий.
Лицом к лицу
Лица не увидать.

Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь -
Корабль в плачевном состоянье.
Земля - корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.

Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.

Тогда и я,
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.

Тот трюм был -
Русским кабаком.
И я склонился над стаканом,
Чтоб, не страдая ни о ком,
Себя сгубить
В угаре пьяном.

Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий…

Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!
Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был,
И что со мною сталось!

Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.
Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ла-Манша.
Простите мне…
Я знаю: вы не та -
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.
Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш