Мы подростки, нам можно

Я сидел на кресле и держал в руках книгу. Это чёрное потёртое кресло на колёсиках меня сильно бесило своим скрипом, но это не мешало мне оторваться от книги. Если я читал - мира вокруг не существовало. Тусклый свет в комнате от лампочки и приглушённая мыслями музыка. Это единственное, что я любил так сильно.
-Сынок, сходи за хлебом.
Сквозь оболочку, которую я создал вокруг себя минут двадцать назад, стал прорываться знакомый голос. Мама? Я очнулся.
-Что?
-Опять.. За хлебом говорю сходи.
-Я не могу.
-Бегом я сказала!
-Почему ты всё умеешь рушить простыми словами?
-Что?
-Да ничего.
Разорвав идиллию своего пространства и запомнив номер страницы, я встал с кресла и положил книгу на стол. Выйдя из своей комнаты я почувствовал, будто попал в другой мир. Ярко, живо, работает телевизор и только смех сестры, с которой играл отчем, придают этой комнате реальность. Я увидел в коридоре мать, она одевала свою маленькую шубку и искала по карманам ключи.
-Куда ты собралась?
-Надо сходить кое-куда.
-А ты не можешь купить по дороге хлеб?
-Я же сказала, идёшь ты!
Так глупо. Я иногда думаю, что родился только для того, чтобы ходить за хлебом..
Я медленно стал напяливать своё пальто. Оно мне жутко нравилось. Я чувствовал себя старше своих пятнадцати лет, да и оно мне шло.
-От тебя опять пахнет сигаретами. Хуже, чем от бездомного! Опять курил?
Да, чёрт возьми, курил! Скурил сегодня две пачки и чуть не задохнулся! - Так хочется ей это сказать..
-Нет, что ты. Я же говорил тебе, что бросил.
-Ладно. Хотя бы не стой рядом с теми, кто курит, прошу.
-Хорошо.
Хорошо, мама. Я не буду стоять рядом со мной, когда буду курить. Ха-ха.
Я выбежал на улицу и немного поёжился, почувствовав холод. Сегодня выпал снег. Замечательно просто. Спустя столько времени. Слышишь, снег? Я тебе уже не рад.
От нашего подъезда до хлебного ларька шагов двадцать наверное. Я не считал, но оно так казалось. Ну ладно ладно, может быть двадцать пять шагов.
Я добежал до хлебного и приветливо улыбнулся продавщице. Отдав пятнадцать рублей, я побежал обратно домой по своим же следам, оставленными на снегу. Почему-то это заставило меня улыбнуться.
Быстро сняв пальто и поставив сапоги в угол, я побежал в комнату. Отдышавшись, я снова взял книгу в руки. Холодными пальцами открыл ту самую страницу, на которой меня прервали и начал читать. Всё. Меня нет.

Когда я начитался было уже 4 утра. Моё любимое время. Самое мёртвое время. Я лёг на кровать и уставился в потолок. Под песню, которую мне нравилось слушать лёжа на кровати, я стал думать. Стены. Мои стены одеты в голубые обои с какими то белыми завитушками. Раздражает. Мне бы нравилось больше, если бы обои не клеили и оставили всё, как тогда, при ремонте. Потёртые белые стены. Идеально. Но, увы, тогда мне нравился голубой цвет. И я прыгал как сумасшедший, когда увидел свою комнату. А сейчас блевать охота. Хах. Наверное именно по этому, сейчас я стараюсь заклеить свою комнатужизнью .

В этих стенах я чувствую, как тухну. Как мясо, которое забыли положить в холодильник. Оно лежит, лежит, лежит и лежит. И его никто не подбирает. А может, это хорошо?

Залезая в интернет, я быстро проверяю все сообщения. Отвечаю. Кому-то не отвечаю. Улыбаюсь. Загружаю новые картинки. Сижу в этой нереальности. И в сути ничего не делаю.

Каждый день так.

-Сынок, сходи за хлебом.

-Надо бы в интернет..

-Надо бы отдохнуть.

-Читать читать читать.

-Ненавижу эти голубые стены.

Это не жизнь. Это фильм, который я смотрю по нескольку раз.

Сидя на потёртом чёрном кресле на колёсиках и держа в руках книгу, я только и мечтаю о том, чтобы эта цепочка порвалась против моей воли. Но вот опять дверь в мою комнату открывается и я слышу эту реплику, протёртую до дыр:
-Сынок, сходи в магазин.

booby:

ivamuse:

1. Жизнь взаймы Эрих Мария Ремарк

Мужчина, его автомобиль, хрупкая девушка, умирающая от туберкулеза. Героиня тратит все деньги на платья Balenciaga, а герой очень хочет верить в лучшее. Ироничный и абсурдный финал переворачивает эту сентиментальную историю с ног на голову. Если верить в сомнительный тезис о том, что каждая девушка в 17 лет должна читать Ремарка, то пусть уж это будет “Жизнь взаймы”.

2. Портрет Дориана Грея Оскар Уайльд

Прекрасный и капризный юноша Дориан не хочет стареть. Талантливый художник Бэзил пишет его портрет и, сам того не зная, в буквальном смысле передает на холсте его душу. Теперь Дориан навеки молод, а портрет стареет вместо него. Прекрасный мистический роман про наивный эгоизм юных, про аморальность красоты и про то, как на самом деле страшно никогда не меняться.

3. Повелитель мух Уильям Голдинг

Жуткая книга про развлечения английских школьников на необитаемом острове. Маленькие мальчики проживают эволюцию наоборот, превращаясь, из цивилизованных детей в злых, диких зверушек, культивирующих страх и силу, способных на убийство. История про свободу, которая предполагает ответственность, и про то, что юность и невинность – вовсе не синонимы.

4. Ночь нежна Френсис Скотт Фицджеральд

Дорогие машины, виллы на Лазурном берегу, шелковые платья – а счастья нет. Любовный треугольник с участием врача по имени Дик, его молодой невротической жены Николь и юной легкомысленной актрисы Розмэри – главный роман о любви, силе и слабости.

5. Бойня номер 5 Курт Воннегут

Подзаголовок романа – “Крестовый поход детей” – самое правильное определение Второй мировой войны. Это война, на которую пошли дети – 17-летние мальчики с отсутствующими мозгами. Главный герой совершает бесконечный перемещения во времени, вспоминая свой бессмысленный и совсем негероический поход против Мирового зла. В этой книге про войну – ни одной батальной сцены. Только глупость и абсурдность всей затеи глазами живого юноши.

6. Лолита Владимир Набоков

Можно бесконечно спорить о том, что это было – грязное извращение или чистое чувство, провокация или исповедь. Все неважно. Прочитать эту книгу про взаимоотношения сорокалетнего Гумберта и его тринадцатилетней падчерицы стоит хотя бы для того, чтобы понять, почему все мы иногда ведем себя так странно, общаясь со взрослыми мужчинами.

7. Заводной апельсин Энтони Берджесс

Бунтарская, культовая, жестокая и очень подростковая книга. ЕЕ стоит прочитать, когда тебе 16, или не стоит читать вообще. Главный герой – юноша Алекс, хулиган, садист и жуткое чудовище насилует, убивает, говорит на странном сленге и неожиданно трансформируется в добропорядочного гражданина, сотрудника музыкального архива. Логики нет, есть только чудо, но вполне объяснимое – Берджесс начинал писать роман, думая, что умрет, а закончил, уже зная, что смертельный диагноз был ошибкой.

8. Легкое дыхание Иван Бунин

Важный рассказ про гимназистку Олю Мещерскую, женственность и первый секс, влюбленного офицера и выстрел на вокзале. “Легкое дыхание” – это то важное качестко девушек, которое заставляет мужчин сходить с ума отлюбви, а самих юных барышень – непростительно легкомысленно относиться к собственной жизни.

9. Превращение Франц Кафка

Кафка – писатель сложный мрачный. Юной девушке полюбить его непросто. Но попробовать надо. Новелла “Превращение” – абсурдистский памфлет на тему человеческого одиночества. Молодой коммивояжер Грегор в одно прекрасное утро просыпается омерзительной сороконожкой, тараканом, жуком, мерзкой гадостью, на которую его родная семья даже взглянуть боится. Если оставить в стороне модернистские шалости автора, понимаешь, что это все про жизнь, про иллюзорность любви, про уродство и одиночество каждого.

10. Любовница французского лейтенанта Джон Фаулз

Каждый день на берегу моря стоит молодая женщина в черном и смотрит на горизонт. Женщину зовут Сара и ходит слух, что она ждет обесчестившего ее любовника-моряка. Молодой мужчина собирается женится на юной очаровательной девушке. Но однажды видит женщину в черном, и все идет наперекосяк. Женится он или даст волю чувствам? Тебе решать. Гениальный Фаулз написал два варианта финала, чтобы показать, что совесть - это индивидуальный выбор.

11. Милый друг Ги Де Мопассан

Классический французский роман с “антигероем” в главной роли. Молодой журналист Жорж Дюруа пытается пробиться в Париже. Он бездарен, жаден, труслив и безграмотен. Зато очень красив. Страшная история про то, как умные и талантливые женщины становится жертвами собственной слепоты. Этот роман – прививка от историй с альфонсами на всю жизнь.

12. Алиса в стране чудес Льюис Кэрролл

Великая сказка, посвященная маленькой девочке, знакомой автора. “Лолита” без признаков секса. “Алису” полезно перечитывать во взрослом состоянии, чтобы развивать фантазию, неожиданный взгляд на вещи и чувство юмора.

13. Джен Эйр Шарлота Бронте

Бедная, некрасивая гувернантка с железной волей – самый неожиданный персонаж для романа эпохи Викторианской Англии. Джен Эйр первая говорит мужчине о своей любви, но отказывается подчиняться капризам своего возлюбленного, выбирает независимость и настаивает на равных правах с мужчиной. Современники пришли в ужас от такого разврата, а молодые девушки до сих пор с удовольствием переситывают историю сильной и бескомпромиссной любви.

14. Алые паруса Александр Грин

Прекрасная, романтическая, с детства всем знакомая сказка про Ассоль, Грея и непоколебимую веру в мечту с простой и ясной моралью – любое чудо может случиться, если ты сам его совершишь. Для себя или для того, кого любишь.

15. Малыш Аркадий и Борис Стругацкие

Пронзительная история космического Маугли, оставленного родителями на необитаемой планете. Как нетрудно догадаться, именно мы – те самые дикие малыши, брошенные поколением хиппи на произвол судьбы. “Они отправились в опасный свободный полет, да так ничего и не нашли” – многие московские мальчики и девочки, выращенные на пластинках Beatles и рассказах о Че Геваре, скажут тоже самое о своих родителях.

16. Настенька Владимир Сорокин

Первый и главный рассказ сборника “Пир” о юной девушке, которую съели родители на ее шестнадцатый день рождения, - следует читать сразу после окончания школы, когда сердце еще томится тургеневской негой и бунинской печалью. Рассказ “Настенька” отличается от “Темных аллей” точно так же, как взрослая жизнь от детства. И уж если начинать взрослую жизнь, то с рассказа “Настенька”. Тогда дальше не страшно будет.

17. Что делать Николай Чернышевский

Первый социалистический рассказ на русском языке посвящен, как это ни странно, не борьбе с царским режимом, а отношениям между мужчинами и женщинами. Молодые герои борются с ревностью и собственничеством, учатся уважать друг друга.

18. Бродяги Дхармы Джек Керуак

Вернувшиеся с войны двадцатилетние ветераны не нашли в Америке середины 40-х ни правды, ни достоинства – и принялись скитаться. Под звуки джаза в прокуренных клубах, под свист ветра сквозь щели товарных вагонов, под ломоту костей после ночевок на голой земле и, конечно, под бесконечные разговоры о христианстве, буддизме, коммунизме, анархизме – разговоры, в которых постепенно, по крупице, они открывали для себя смысл мироздания и смысл человеческой жизни.

19. Апрельское колдовство Рей Брэдбери

Это очень простой и короткий рассказ о несчастной любви. На нескольких страницах один из самых искренних и лиричных писателей XX века доходчиво объясняет всем юным девушкам, что несчастная любовь – это самое волшебное, что может случиться с человеком.

20. Записки революционера Петр Кропоткин

Революционер и анархист Петр Кропоткин рассказывает о своей жизни в Пажеском корпусе – военном учебном заведении для детей русской элиты. Эта книга о том, как человек может отстоять себя в борьбе против чуждого, непонимающего его окружения. А еще о настоящей дружбе и взаимовыручке.

21. Убежище. Дневник в письмах Анна Франк

Дневник 15-летней девушки Анны, которая вместе с семьей скрывается в Амстердаме от фашистов, уже отправивших в концлагеря других евреев Голландии. Анна остроумно и метко пишет о себе, о сверстниках, о взрослых, о мире и о своих первых сексуальных мечтах, и этот дневник – удивительный документ, иллюстрирующий то, что происходит в голове у юной барышни, когда вокруг рушится мир. Анна не дожила до победы над фашизмом два месяца – ее все-таки нашли и отправили в концлагерь, зато ее дневник живет в переводах на многие языки мира.

22. Кэрри Стивен Кинг

Первый роман великого писателя Кинга о несчастной девушке Кэрри Уайт, наделенной даром телекинеза. Подробная хроника жестокой, красивой и вполне оправданной мести за издевательства одноклассников пробирает до костей и, самое главное, выглядит гораздо адекватней, правдивей и реалистичней, чем, скажем, фильм “Догвиль” Ларса Фон Триера.

23. Пена дней Борис Виан

Именно благодаря этому короткому роману сказочного французского мистификатора Виана мы знаем, что у девушек в груди цветут лилии, а музыкальные инструменты умеют смешивать коктейли. В мире, полном жестоких, ироничных, но всегда безупречно красивых метафор, хочется прожить всю жизнь. Мы и живем.

24. Нейромант Уильям Гибсон

Один из изобретателей стиля киберпанк, популярный американский фантаст создал сумрачный, жестокий и великолепный мир будущего, опутанный сетями мегакорпораций, залитый неоновым светом и утопающий в бесконечном одиночестве. Самая романтическая книга наших хромированных дней о скитаниях вечных.

25. Над пропастью во ржи Джером Дейвид Сэлинджер

История взросления юного эгоиста, максималиста и идеалиста Холдена Колфилда на многие лета останется самой известной и самой поучительной книгой о молодых. Именно такие мы все и есть: обидчивые, недобрые, запутавшиеся, дикие и бесконечно прекрасные, потому что искренние, наивные и ранимые.

26. Пока подружка в коме Дуглас Коупленд

Автор популярной книжки “Поколение Х”, как известно, посчитал нас всех. Однако Коупленд – не только и не столько социальный писатель, он прежде всего гениальный лирик с налетом чистого безумия. “Когда подружка в коме” – полуфантастическая драма о любви и дружбе, полная тонких, ярчайших наблюдений. Именно после “Подружки…” кажется, будто Коупленд – вообще единственный на свете писатель, которые любит нас всерьез.

27. Ловушка для золушки Себастьян Жапризо

Легкий замечательный детектив о юных французских дьяволицах, любящих белые наряды и открытые автомобили. Одно из самых великолепных произведений о поразительной девичьей вредности, подлости, и гадости, написанное с бесконечным восхищением.

Пойду читать "Заводной апельсин"

My dad gave me the greatest gift. Anyone could give to other person. He belives in me…
Мой отец дал мне большой подарок. Любой может дать другому человеку. Он верит в меня… (с)

Всем, чего я добился в жизни я обязан только ему. Чёрт возьми, если бы не он - то меня вобще бы не было! Я его очень сильно люблю. Я всегда верил в эту дребеднь, что он на небесах. И да, чёрт возьми, он там! Нагибает ангелов и ржёт над ними.

Когда моя мать или другие родственники говорят: "Ты очень сильно похож на отца!" то я становлюсь очень счастливым. Мне приятны эти слова. Я всегда стремился быть, таким как он.

У меня от него очень много привычек. Сидеть за столом и поднимать ногу на стул, бить в стены кулаками, выкладывать эмоции через текст, постоянно ржать и улыбаться, говорить "чёрт возьми" и постоянно курить, при этом сильно матерясь. От матери у меня только маленький носик. Всё.
Храктером я полностью в него. Полностью. Такой же психопат и шизофреник. Похож на него внешне. Особенно глазами и подбородком.

-Ты такой же придурок, как твой отец.
Я люблю, когда мать говорит это.

Единственное отличие между мной и им это то, что я не умею играть на гитаре. Но ещё всё впереди. У папы была маленькая группа, я им жутко горжусь. Я до сих пор с улыбкой смотрю фотографии, где он с гитарой.

Отца я знал первые 4 года своей жизни. Маленький ещё, пешком под стол ходил. Но как не странно, помню многое. Так, отрывками. Помню, что он катал меня на машине и даже сажал на коленки и давал рулить. Ох как мать его тогда ругала. Ещё он всегда брал меня с собой в подвал и там ставил виниловые пластинки. Танцевал передо мной, изображая гитариста и я смеялся. Папа любил джаз, рок-н-рол и фолк. Понятно, почему именно эти три жанра ласкают мои уши.

Снится мне он очень часто. И разговаривает со мной. Папа любит меня. Когда я начал курить - он мне приснился и сказал, что я весь в него. А ещё он разрешил мне сделать татуировку и сказал делать на правой руке. И ещё он знает про мою ореинтацию и про мою бешенную тупую жизнь. Смеётся.

Мы вместе смеёмся над моим мудаком-отчимом. Он совем не такой, как ты, папочка. Он конченный ублюдок, можно, когда я вырасту, то убью его?

В последний раз папу я видел в 9 лет. Он сидел в тюрьме, и разговаривал я с ним через стекло. Тогда я ничего не понимал. Я трезвонил как пулемёт , рассказывая папе обо всём на свете. А он смеялся, иногда посматривал на бабушку и шептал: "Болтушка!" а я смущался. Меня успокаивали часа три, не меньше, после того, как мы уехали. Я хотел его присутствия рядом, мне не хватало отца. Но потом приговаривая: "Вот папу отпустят и я буду самым счастливым, кялнусь!" я успокоился.

22-ого апреля, когда мне исполнилось 10 лет - папы не стало. Прямо на моё день рождение.

Почему я так легко об этом говорю?
Потому что люблю его, чёрт возьми. И понимаю, что уже ничего не вернуть.
Мама сказала, что мертвецы не возвращаются. Я знаю это.
Но он всё равно всегда рядом со мной.

Спасибо тебе за мои корни.

Я с тобой восоединюсь и мы вместе будем нагибать ангелов, там, наверху.

Я люблю только тебя, папа.

(с) Ри

Она была странной, эта девочка. Такая маленькая и худенькая, но в ней чувствовалось какая-то недетская сила, если вы понимаете, что я имею в виду. Мне она нравилась, хотя многие из наших говорили, что не могли побороть страх и неприязнь к ней. Были и такие, у кого она вызывала какую-то болезненную симпатию, почти любовь. Девочка в свои 11 лет это здорово чувствовала и манипулировала людьми совсем как взрослая, испорченная женщина. Моя коллега Н. рассказывала, что Мэри жадно расспрашивала ее о подробностях личной жизни, рассматривала фотографии детей, домашних любимцев, жаловалась, что скучает по дому и своей собаке. Совсем как обычный ребенок. Как-то попросила разрешения позвать котенка, который сидел под окном. Это было запрещено правилами, но Н. согласилась. Они открыли окно и втащили котенка внутрь, и девочка начала играть с ним, а потом схватила животное за шею и держала так до тех пор, пока у котенка не начал синеть язык. «Ты же делаешь ему больно!» — закричала Н., а Мэри спокойно так отвечает: «Он ничего не чувствует, и вообще, мне нравится причинять боль тем, кто не может дать сдачи».

Разговор шел о Мэри Белл, одной из самых знаменитых девочек за всю историю Великобритании, которая, в 1968 году, в возрасте 11 лет, вместе со своей 13-летней подружкой Нормой одного за другим, с перерывом в два месяца, хладнокровно задушила двух маленьких мальчиков, 4 и 3 лет. Девочке, которую международная пресса называла не иначе как «испорченное семя», «порождение дьявола» и «ребенок-монстр», и о существовании которой английская пресса постаралась забыть как можно скорее, выражая общественное мнение: «Мы не хотим об этом знать. Это слишком чудовищно». Моя собеседница Бренда, в прошлом полицейский сотрудник, была одной из многих, кто безотлучно находился с Мэри с самого момента ареста, в течение судебного процесса и затем долгих лет заключения в разных лечебно-исправительных учреждениях. Прошло немало времени, но Бренда живо помнит все детали этого громкого дела, по ее словам, перевернувшего представления людей о Добре и Зле.

Мэри и Норма жили по соседству в одном из самых неблагополучных районов Ньюкасла, в семьях, где привычно сосуществовали многодетность и нищета, и где дети проводили большую часть времени, играя без надзора на улицах или на свалках промышленных отходов. В семье Нормы было 11 детей, родители Мэри имели четверых, при этом ее отец выдавал себя за дядю перед соседями, дабы семья не лишилась пособия для матери-одиночки. «Кому охота работать? — искренне удивлялся он. — Лично мне денег не надо, лишь бы хватало на пинту эля по вечерам.» Мать Мэри, своенравная красотка, с детства имела психические отклонения, — например, в течение долгих лет отказывалась есть с семьей, если только ей не ставили еду в уголок под кресло. Мэри появилась на свет, когда ее матери было только 17 лет, вскоре после неудачной попытки отравиться таблетками. Через четыре года мать пыталась отравить уже собственную дочь. И, хотя родственники принимали самое теплое участие в судьбе ребенка, инстинкт выживания научил девочку искусству воздвигать стену между собой и внешним миром. Особенность, которую, наравне с буйной фантазией, жестокостью, а также выдающимся, недетским умом ребенка, отмечали все, кто имел к ней отношение. Мэри никогда не позволяла себя целовать или обнимать, рвала в клочья подаренные тетками платья и ленты.

Она любила фантазировать. — Вспоминает Бренда. — Рассказывала мне о лошадиной ферме своего дяди и о красивом черном жеребце, которым, якобы, владела. Что за маленькая врунишка! — думала я про себя. Говорила, что хочет стать монахиней, потому что монахини «хорошие». И все время читала Библию. Свидетели говорили, что их у нее было штук пять. Это уже позже выяснилось, что в одну из Библий она вклеила список всех своих умерших родственников, их адреса и даты смерти. Ну не чудовищно ли? А ночью, бывало, сердце сжимается, когда слышишь, как она стонет во сне или вскакивает по сто раз за ночь, потому что боится описаться. Или вдруг, перед самым судом, спрашивает: «Что они со мной могут сделать? Повесят меня?» Что тут скажешь ребенку, который ростом тебе по грудь?

Трудно поверить, что эта же девочка неоднократно заявляла психиатрам, что она ничего не боится и совсем ничего не чувствует. А на вопрос, что она думает о предсмертных муках убитых ею малышей, ответила: «Да ладно. Кто мертв, тот мертв».

Несмотря на весьма искусную тактику манипулирования судьями и аудиторией, на полное отрицание своей вины и попытки обвинить во всем недалекую, отстающую в развитии Норму, Мэри была признана виновной в непредумышленном убийстве со смягчающим обстоятельством. Таким обстоятельством стал диагноз врачей — психопатическое отклонение.

Я хорошо помню этот случай. — Говорит детский психиатр-криминалист доктор Сабмали. — В те времена, пожалуй, не было в стране студента-психиатра, который бы не листал дело Мэри. Подобные вещи в Британии крайне редки. За последние 250 лет было зарегистрировано только 27 убийств детьми младше 14 лет других детей, и еще четверо убили взрослых. То есть, по одному преступлению в 10 лет, в других странах Европы статистика примерно та же. Тревожит, что в последние годы количество других видов малолетней преступности быстро растет, это неминуемо приведет и к увеличению убийств. Британская же юридическая система осталась практически неизменной чуть ли не с тех самых веков, когда детей можно было пороть и даже вешать. После громкого процесса для Мэри Белл долго не могли найти подходящего места для адекватного ухода и лечения подобного «монстра». Правда, в последующие годы в стране открыли несколько хорошо охраняемых учебно-воспитательных заведений с опытным персоналом для двухсот детей от 12 до 14 лет, совершивших серьезные преступления. Но это скорее был политический жест, так как таких малолетних преступников тысячи.

Доктор, ребенок по определению рождается невинным, и до той поры, когда он способен осознанно убить, он должен психологически «заматереть». Мэри Белл в свои 11 лет убивала детей без всяких видимых причин, как отмечалось в отчетах, «играючи», «почти нежно». Она явно наслаждалась своими преступлениями: вертелась под ногами, участвуя в поисках одного из убитых ею мальчиков, приходила к раздавленным горем родителям, требуя показать ребенка в гробу, не скрывая, хохотала на похоронах. Между двумя преступлениями Мэри и Норма ночью разгромили детское учреждение, оставив надписи типа «Я убиваю и скоро вернусь». Где, как произошел сбой природного механизма? Что за игра извращенного, недетского ума?

Диагноз Мэри — психопатическое отклонение, симптомами которого являются как раз отсутствие раскаяния за совершенные поступки и неспособность планировать их последствия. Причины этой болезни специалисты видят в генетике и окружающей среде. Мэри своим поведением пыталась привлечь к себе внимание общества, которого ей, видимо, не хватало. В ходе бесчисленных дебатов о ее случае неоднократно подчеркивалось, что преступление Мэри уникально, но не уникален ее диагноз. В стране тысячи и тысячи детей, нуждающихся в помощи психиатров. А ими зачастую никто не занимается.

Статус уникального преступление Мэри Белл потеряло только через четверть века спустя, в 1993 году, когда в Ливерпуле десятилетние Роберт Томпсон и Джонатан Венаблс, болтаясь в торговом центре в разгар учебного дня, заметили двухлетнего Джеймса Балджера, оставленного матерью на время без присмотра. Подростки увели малыша к железной дороге, зверски избили, раздели и, еще живого, оставили умирать на рельсах. И в этот раз судьям пришлось решать нелегкую дилемму. С одной стороны, Англия — единственная страна, где дети несут уголовную ответственность с десяти лет. С другой стороны, никто не отменял викторианскую концепцию «doli incapax», означающую, что дети не способны совершать дурные поступки в принципе, так как не в состоянии предвидеть их последствия. К процессу была подключена целая армия психологов, психиатров и юристов. Малолетних убийц признали виновными и отправили в специализированные учреждения. Как и в случае с Мэри Белл, всем участникам трагических событий, прямым и косвенным, была предложена помощь в смене идентификации: от имен до места жительства, — а также профессиональная психологическая поддержка.