understand the difference, people out here will try and tell you otherwise… stick to your morals
вы требуете от меня ответов на такие сакраментальные вопросы, что я поначалу теряюсь. человеческое существо, пребывающее в здравом уме и трезвой памяти, обладающее чувством такта и высоким уровнем эмпатии, что с тобой не так?! я умею находить подход к людям вне зависимости от их социального статуса, взглядов на жизнь и предпочтений, но у меня больше нет желания насиловать себя и поддерживать отношения с теми, кто, зная как мне сделать больно, нагло пользуется этим, кому я не нужна и не интересна. получила экзистенциальную пощёчину, от которой сознание загорается и вспыхивает синим пламенем, оставляя за собой душевную пустоту.
нельзя заставить наклеянные стены изменить цвет за одну секунду. так и себя нельзя изменить по взмаху руки или из–за одного желания. кроме внутренней уверенности, что тебе это нужно, необходима чудовищной силы воля, которая поможет что–то изменить в себе, а быть может и сломать. ведь, чтобы переклеить обои нужно сначала отодрать старые. новое никогда не придет, если вы не готовы жертвовать чем–то старым. стоит заранее задушить червячка сомнений, ведь он имеет свойство расти, все больше вселяя в вас неуверенность в том, что это вообще необходимо и велика вероятность что вы бросите «ремонт» вашей личности, оставив одну сторону стены обоями в цветочек, а другую в полосочку. не особо сочетается, да? вот так и в душевном «ремонте», начиная менять себя, ты должен быть твердо уверен что тебе это нужно, и что ты не бросишь дело на половине, вяло махнув рукой и подумав, что шкаф и двухъярусная кровать загородят нежелательное отличие стен. стоит захотеть и приложить усилия и все получится. и обои наклеить и себя изменить.
что такое скорбь? теперь я могу ответить. скорбь подобна огромному листу золочёной меди; одному из тех, что берут для обшивки корабельного днища. огромный лист. и он такой… неудобный, что ли? гулкий. громоздкий. как ни возьми, все неудобно. или пальцы порежешь, или выронишь… и лист этот ни взять толком, ни перехватить. ты его поднимаешь, держишь. он срывается и углом – по горлу.
вновь чуть не залила кухню, набирая воду в чайник, оставив его в раковине, пока предавалась своим экзистенциальным размышлениям. что делает со мной депривация сна, спросишь ты и я засмеюсь в ответ. знаешь, она творит со мной безумные вещи. большую часть времени я не ощущаю собственного тела, словно я растворилась в комнате и впиталась в окружающие меня вещи. я есть центр всего, я происхожу и я не намерена останавливаться.
по накатанной неинтересно, плыть против течения тоже вскоре надоедает. каждый говорит о том, что трудно лишь начать, а как начнёшь — всё сразу наладится и образуется. как-нибудь. само по себе. словно ты сторонний наблюдатель, но никак не непосредственный участник. да, это правда. признаюсь, меня не хватает на пространные рассуждения, не хватает на банальное общение с другими людьми. время идёт, я перестаю видеть смысл в коммуникации, ударяюсь в кафкианство. открываю рот только в случае крайней необходимости. быстро истощаюсь, а откуда черпать энергию — не имею ни малейшего понятия. если ищу вдохновение — заглядываю в себя и нахожу его, и это единственное, с чем не возникает ощутимых проблем. сейчас я сижу в потёмках, набирая этот полубессмысленный текст в надежде, что всё устаканится. в надежде, что сердце перестанет заходиться, голова — болеть, а тело — метаться, забыв о покое.
зацикливаться на мысли, на событии, на человеке. я всегда была подвержена мономании. я увлекала собой и без оглядки увлекалась сама. отвергала логику жизни, плевала на обстоятельства, на последствия; пренебрегала здравым смыслом. оказывалась опустошенной, выжженной, сломленной. столько раз, я сбилась со счёта. но я всё ещё жива, и это означает, что для меня ничто не кончено. война продолжается. и я вместе с ней.