Бьёт судьба жестоко,
Лупит прямо в душу.
Был я одиноким,
Никому не нужным.
.
Был на всех обижен,
Прятался и бегал
Тихо словно мышка,
Только без успехов.
.
Но однажды утром
Стало всё иначе,
Лишь решил что мудро
Будет дать ей сдачи.
.
Бьёт судьба жестоко,
Лупит со всей дури
Оказалось только
Тех кто сам, в натуре,
.
Прячется тихонько
Или убегает
И от каждой больки
Стонет и рыдает.
.
Оказалось, судьбы
Сами нас боятся.
Им бы врезать чуть бы
Посмелее, братцы!
что и при маме и пап отце и сестра и не одна живу аня тейлор джой, даа, сделано на мысли,, ну врач август. тут соталась неделя
всмотреться. я и раньше тут жила а сейчас до августа ну может ну нет. конечно, тату только жаль шаманы кинги) раньше и обучения, от биржы правда парикмахер ум 11 классов. 9 классов художки
вторая страница матвей элементали
В августе первый раз за много лет поедем в отпуск. Нужно составить список вещей, которые возьмем с собой. Мысли об этом вгоняют меня в панику. А сам сбор сумок вгоняет меня в еще большую панику. Самое страшное для меня именно это. И есть страх забыть что-то действительно важное.
На обратном пути с одной стороны проще, а с другой страшнее. С одной стороны опять же есть страх что-то забыть в месте, куда ты не будешь иметь возможности вернуться. С другой стороны что-то забыть в месте, где, по сути, все вещи только твои, очень сложно.
В любом случае, все будет хорошо, потому что так всегда было и есть. И я, в принципе, такой человек, который все проверит на сто раз. Тем не менее эта тревога присутствует. Хотя, может именно благодаря этой тревоге я, как раз, ничего и не забываю, по итогу.
Все отдаленные районы моего города в последние годы застраивались современными свечками, смотрящими друг на друга. Хочешь ты глянуть в окно — а там ничего, кроме такого же дома, параллельно стоящего твоему. Ни деревца, ни парка — ни-че-го. Ах да, разве что множество припаркованных машин, облепивших эти дома.
Пока мы проезжали по пути на дачу такие районы, я вдоволь насмотрелась на них, и каждый раз у меня возникало ущербное чувство ушлепской постройки. Я бы даже сказала, что боюсь этих высоток, среди которых, если выйдешь на детскую площадку, кажется, будто их многочисленные этажи вот-вот упадут на тебя, прям как стены на деда, когда у него был период галлюцинаций из-за задержки жидкости и сопутствующей интоксикации. Любой звук — твой разговор, чириканье птиц — раздается там холодным и пугающим эхом. Не знаю, откуда в принципе у меня такие ощущения, но еще могу вспомнить, как 7 лет назад, сидя на скамейке между высотками в непривычной мне обстановке, я не чувствовала ничего, кроме всепоглощающей тоски, от которой хотелось сбежать, как и от тех раздражающих домов, но я выбрала свою жизнь, а как её жить, не понимала совершенно. Я была растеряна, не знала, кто я на самом деле, что вообще умею. Тогда-то и началось мое настоящее знакомство с самой собой, поначалу шокирующее с точки зрения коллективной совести.