[Insane]

Странный какой ноябрь…

…теплый, бесснежный, вкусный…
С трепетом дышит время… Ввысь прорастают чувства…
В каждой твоей улыбке черпает небо краски,
чтобы рассвет случился вновь золотым и красным-
цвЕта смущенных щек вспыхнут его зарницы,
я буду сладко спать,
зная что мне приснится
снег на твоих губах - сладкий, как мед в июле,
в море мое упав… Впрочем, давай не будем… :) Нежный какой ноябрь… Смотрит добра глазами
Я записала всё, что они мне сказали
не узелками мая их завязала - туже
Там где я прячу солнце, в сердце…
и даже глубже…
Слышишь, в твоей руке шепчут мои ладони
как им с тобой тепло, как им с тобой спокойно… Даже во власти всех несовпадений линий
не заменить ЛЮБЛЮ словом другой стихии
Сладкий какой ноябрь… Дремлет в кофейной чашке пенкой дымит узор - семь лепестков ромашки
всё,
как придумал ты: под настроенье, кто-то…
Их нарисует мне… с нежностью и заботой)
По паутинкам век я зацелую душу…
твой океан меня станет призывно слушать
Всё, что нельзя сказать - просто отдам губамии. И зацветет ноябрь,
гревшийся рядом с нами…

Она была куклой из модной породы стерв,
Стреляла глазами, искала свою мишень -
Чтоб денег побольше, земля La fran;aise в резерв,
И чтобы Ferrari желательно в гараже.
А чтобы от скуки совсем не сходить с ума -
Крутила романы, гуляя то с тем, то с тем…
А впрочем, и парень был… Но она сама
Его не считала одной из своих проблем.
Ночами тусила в клубах, а он опять
Весь вечер сидел в ожиданьи над стопкой книг.
Он не был богатым, которого потерять
Ей было бы страшно в сплетеньях своих интриг.
А он был готов подарить ей что только мог.
Созвездьям на небе шептал её имя вновь.
Она ж выбирала машину и кошелек,
Измеряя в у.е. и евро свою любовь..
Все нормы морали оставлены для других.
Какое ей дело до чувств не её самой?
И зная о тихой тайне чужой любви,
Она продолжает все так же кидаться в бой.
Опять интригует, а позже твердит про вкус -
И злая усмешка горит за твоей спиной.
Она была куклой. Но куклой из класса люкс.
[как впрочем казалось порою лишь ей самой]

— Я не уйду пока ты не скажешь что происходит…
— Ничего не происходит… мы просто…
— мы просто что?
— Мы просто друзья…
— Нет не надо пудрить мне мозги! Даже не пытайся!! У просто друзей такого не бывает… Поцелуйчики у ксерокса… гулять вместе по икее… секс в ванной… нифига себе друзья!!!
— Ты классный парень Том, но..
— Решать это должна не только ты, но и я!!! Я сказал мы пара, блин!

Этот город будто дразнится
шепчет твои секреты на ухо какой то юле
а тебя заворачивает в подарочные стены

и по пятницам
варит тебя в кипятке. в кастрюле
и ставит на тебя специальные цены

и нет особой разницы
что ты режешь утром в июле
апельсины или вены

Сейчас один ребёнок лет десяти вошёл в кафе и сел за столик. Официантка подошла к нему.
- Сколько стоит шоколадное мороженое с орешками? – спросил мальчик. - Пятьдесят центов, - ответила женщина.
Мальчик вытащил руку из кармана и пересчитал монетки.
- Сколько стоит простое мороженое, без ничего? – спросил ребёнок. Некоторые посетители ожидали за столиками, официантка начала выражать недовольство:
- Двадцать пять центов, - бросила коротко в ответ.
Мальчик опять пересчитал монетки.
- Хочу простое мороженое, - решил он.
Официантка принесла мороженое, бросила на стол счёт и удалилась. Ребёнок закончил есть мороженое, оплатил в кассе счёт и ушёл. Когда официантка вернулась убирать стол, у неё стал комок в горле, когда она увидела, что рядом с пустой вазочкой лежали аккуратно сложенные монетки, двадцать пять центов – её чаевые.

Никогда не делай выводов о человеке, пока не узнаешь причины его поступков.

А потом повторюсь, хоть пыталась казаться смелой. Три часа до тебя, а меня разъедает грусть. Что случилось опять? Ты же, милая, все успела. И остаться собой, и забыть его наизусть. Но глотаю в себя твои фразы «давай не надо». Ты не бойся. Поверь, наши души давно на Вы. Вспоминая про рай, ты живешь за пределом ада. Просто ищешь не там. Или это совсем не ты?

Просто твоему имени больше нет рифмы в моих стихах

Выкричать все то, чем ты убивал

Тебя любила так, что рвало небо криками. Ты был первый. Самый. Близкий.
Я резала себе вены твоим непониманием и билась о стены твоего равнодушия.
А потом ты наигрался и выбросил. а я ходила по твои следам, и вдыхала твой аромат
в чужих постелях. Всё пыталась выпросить тебя у Бога. Бог был вне зоны доступа.
Поза…вчера ты обнимал меня и дрожал всем телом. Я - девочка, лучше которой у тебя не было.
И вряд ли будет. Я твоя самая. Самая нежная, не_верная. Тебе ещё долго будет сниться мой голос.
Моя кожа отпечаталась на тебе прикосновениями. Ты ведь хочешь себе меня такую?
Которая курит из твоих форточек, спит голая, вжимаясь в стены, а не в тебя,
никогда не красит губы, и отказывается брать у тебя в рот.
Сегодня ты обрывал провода. Я вне зоны доступа, детка, у тебя меня нет.
Понимаешь? Меня также рвало болью тогда, наверное как и тебя сейчас..
Я не могу любить дважды. Ты просто был первым тогда. Во всех смыслах.
Мне противно целовать губы, которые когда то были для меня всем миром.
И твои руки такие же нежные, но мне их не нужно. Забывай меня.
Ты теперь полностью мой. До кончиков ресниц. Я дарю тебя. Неважно кому.
Уже - неважно.

Человек, который год или пять лет назад разбил тебе сердце, от которого уползла в слезах и соплях, ненавидя или прощая – нет разницы, – которого не забыла до сих пор, как нельзя забыть удаленный аппендикс, даже если все зажило, хотя бы из-за шрама. Который ясно дал понять, что все кончено.
Зачем – он – возвращается? Раз в месяц или в полгода, но ты обязательно получаешь весточку. Sms, письмо, звонок.
И каждый, давно не милый, отлично чувствует линию и раз от разу набирает номер, чтобы спросить: «Хочешь в кино?» И я отвечаю: «Я не хочу в кино. Я хотела прожить с тобой полвека, родить мальчика, похожего на тебя, и умереть в один день – с тобой. А в кино – нет, не хочу».
Ну то есть вслух произношу только первые пять слов, но разговор всегда об одном: он звонит, чтобы спросить: «Ты любила меня?» И я отвечаю: «Да». Да, милый; да, ублюдок; просто – да.

Я давным-давно равнодушна, мне до сих пор больно.
Я до сих пор выкашливаю сердце после каждого коннекта.
Не знаю, как сделать так, чтобы они, возвращенцы эти, перестали нас мучить.
Вывод напрашивается, и он мне не нравится. Может, самой слать им эсэмэски раз в месяц? Расход небольшой, покой дороже: «Я любила тебя». Уймись

У меня будет счастливая семья, двое милых деток, мальчик и девочка. А ты будешь один. Я буду любящей женой и замечательной матерью. У меня будет чудесный муж. Он будет любить меня. Не так как ты, а искренне и на всюжизнь. А ты будешь пропивать свою жизнь в ночном клубе. Будешь сидеть за барнойстойкой, и снимать очередную подстилку на ночь. Будешь вспоминать об одной и той же девушке. Которая так тебя любила. И пить очередной стакан виски. А я тем временем буду со своей семьёй. Однажды ты увидишь меня и скажешь своему другу «Я проебал её. Но я её любил». А я сделаю вид, что не заметила тебя. Но ты никогда не узнаешь, что ты был единственным, кого я любила, и моего сына будут звать твоим именем.

Ты любишь его и он любит тебя, но не хочет в этом признаваться. Ты ходишь за ним, хотя сама понимаешь, что этого делать не надо. Ты ищешь его взглядом, ищешь его глаза….глаза у него безумно красивые. И ты думаешь, что сейчас ты найдёшь его взгляд и прочтёшь в его глазах»я люблю тебя» а вместо этого ты видишь как он заигрывает с другими. Тебе становится безумно больно, ты уходишь…он видит, что ты ушла и ему уже не интересны другие девушки. Он заигрывает с ними лишь для того, чтобы ты обратила на него внимание. А ты обижаешься…не пишешь ему, не звонишь! Тебе больно и обидно. Вроде бы ты красивая, тебя любят другие, некоторые даже готовы всё отдать лишь бы ты была рядом. А тебе этого не надо, тебе нужен он. Но в очередной раз ты видишь, как он заигрывает с другой, тебе опять становится обидно. Ты уходишь…тебе надоедает наблюдать за всем этим. Ты решаешь пойти погулять, звонишь подруге, плачешь в трубку, рассказываешь какой он ужасный и как тебе больно. Подруга соглашается и вы идёте….у вас нету цели, вы просто идёте по улице и говорите, ну вообще говоришь ты, а она тебя слушает. Когда ты всё высказала, ты хочешь напиться, ты хочешь хоть на какое-то время отключить мозг и не думать, не думать о нём. Ты напиваешься, но это не помогает, ты всё равно ищешь его. И тут у тебя возникает идея написать ему всё, что ты о нём думаешь…ты уже набрала текст и хочешь отправить сообщение, но подруга отбирает у тебя телефон. Ты сильно на неё ругаешься, а она успокаивает тебя и отводит домой. Оставить тебя одну она не может, поэтому на ночь остаётся у тебя. Ночью она слышала, как ты плакала и ей было обидно за тебя. Утром ты просыпаешься и идёшь в ванну, ты приводишь себя в порядок. Теперь ты интересуешься что ты натворила вчерашней ночью, тебе страшно….! Она тебе всё рассказывает и ты благодаришь её за то, что она отобрала у тебя телефон и ни дала натворить ещё больших глупостей. 11 часов утра, вы пьёте кофе и тут у тебя звонит телефон. Ты смотришь на дисплей, а там он. Ты счастлива, неужели он позвонил, неужели он понял. Ты берёшь трубку, голос у тебя дрожит. Он интересуется твоим самочувствием, вы мило общаетесь и он приглашает тебя погулять. Ты конечно же согласна. Вы гуляете и казалось нет ничего прекрасней. И тут он говорит, что любит тебя, что не может без тебя…! Ты безумно счастлива, ты не можешь в это всё поверить и тут он целует тебя…он классно целуется!

Это будет холодная осень.
Представляешь, дыхание пряча, ты идёшь по продрогшей аллее.
А когда я умру, ты заплачешь? Это будет прекрасное утро.
Утром кто-то тебя поцелует, только я буду гордой,
как будто тот, кто умер, совсем не ревнует.
Это будет совсем понедельник — не люблю понедельники с детства.
Целый день ты проходишь, бездельник, будешь путать и цели, и средства.
Обстоятельства — даже не скажешь, ни одной разрешённой задачи,
ты устал от обыденной лажи, ну а я… умерла.
Ты заплачешь?
Застоявшаяся радость — в детях, в телевизоре, в кухне за плиткой,
мой счастливый, я путалась в сетях, и вот — нет этой гордой улитки.
Все амбиции, видишь, спасли ли? Искололась и алкоголичка?
Нет, с тобою и врозь мы же — жили, только я прогорела, как спичка.
Ты заплачешь и выйдешь из дома, остановится сердце?
Едва ли, никогда не узнавшие, кто мы, мы не любим, чтоб нас узнавали.
Ты навзрыд, на коленки, к вокзалу побежишь, задымишь сигаретой,
почему же тебе не сказали, что навеки закончилось лето?
Позвонишь — недоступна, разбилась или просто не стало со скуки,
не проверивший, что же случилось, ты в бессилье заламывать руки станешь,
скажут: «а кем приходились?»
Замолчишь и сломается датчик.
И какие мечты там не сбылись, разве важно?..
Конечно, заплачешь.
Вот за это, почти и не помня, ненавижу тебя,
ненавижу, сладкоголосый, выдранный с корнем, на кого-то зачем-то обижен,
не пускаешь меня, не пускаешь, умереть и забыть не пускаешь,
не поёшь меня, не презираешь, только жадно глазами читаешь.
Это будет холодная осень.
Тёплой осени больше не будет.
Только я буду знать, эта проседь — обо мне.
И меня не забудет.
Да, когда я умру — ты заплачешь и поймёшь, каково расставаться.
Только, взрослый и глупый мой мальчик, обещай и тогда — не сдаваться.

Я на пределе. Устал от сомнений. Калейдоскопа истерик и пресса из сожалений. Я не отвергнутый гений, я просто жертва надлома.
Недели рвут на куски под тишину телефона.
Я на пределе, совсем знакомое чувство,
когда все кипит
и одновременно пусто.

 Я устала воскресать по воскресеньям, до последнего вздоха со рвением топить в тебе свои корабли. Нам опять говорят о земном притяжении, словно все мы рабы Земли. Боже, если ты придумал спасенье, то прошу, наконец спаси. Вблизи вижу свет, но, к сожаленью, говорят, боги не ездят в такси. Значит, не смог простить. Я устала разговаривать в стены, перемены внутри вершить. Разрешаю меня крошить-крушить-а потом зашить. Пустота не взрывает вены. Она просто точит ножи. Расскажи мне, как можно жить, превратившись в настолько чужих? Ну, а впрочем. Молчи. Палачи не обязаны быть профи во лжи или с казненными навек дружить. Я устала писать без ответа. Возвращаться-плохая примета? Тогда стоит нам сдать билеты. Боже, скажи, где он? Или хотя бы скажи мне, где ты.