Гори в аду

любовь - не война, а краткое перемирие, пакт не подписан, утро приходит в срок. утро приходит с выстрелом в спину, с ливнями, взрывами, грязью в ботинках, трупами, перерывами, гниленькой дипломатией между строк.

и вот ты сидишь пред ним с беззащитным ливером, и смотришь, как он ломает себе нутро.

это любовь - гранаты, патроны, карты, снайперские винтовки и тишина, стоны в ушах похлеще любых проклятий, это любовь, по-прежнему лишь она. город проснется утром разбитым, смятым. каждая миля ею испрещена.

враг наступает сразу по всем позициям, жжет города; конь черен, конь рыж, конь бледн. а у тебя ни танкера, ни эсминца, ни даже патронов лишних. слепящий свет, пыль на дорогах, холодно, в горле спицы. хочется выжить. хочется умереть. утром придут враги с дорогими лицами, да и сломают молча тебе хребет.

это любовь, она вместе с кровью хлещет, когда поддеваешь пулю в бедре ножом, вьется вокруг, как падальщик, ворон, кречет, смотрит в глаза, скулит над тобой, трепещет. и под конец сжирает тебя живьем.

© сидхётт

слушай, тут все говорят про осень, ну, и я расскажу про осень:
меня третий год непонятно зачем болтает, куда-то все время носит,
я смертельно завидую тем, кто обладает такой вот внутренней осью,
что они производят молчание, и молчанием этим грубят,
словно их абсолютно не парит, что их кто-то бросит,
кто-то выключит их из себя.

а такие как я - производят улыбки, шутки, слова, гримасы,
чтобы выжить, чтобы справиться с этой космической массой
пустоты - в этом деле каждый из нас стал асом,
и давно ничего не боится,
просто видит еще в начале конец рассказа,
и от боли в глазах двоится.

у меня тут случилось такое лето, но лето - спето,
все, что греет сейчас нутро - лишь бесчетная сигарета,
с каждым днем в этом городе - меньше света,
и все чаще мерзнут ступни и руки,
так и тянет спросить: "а что на тебе надето,
чтоб спастись от холода? а от скуки?".

так и тянет все бросить и перестать бороться,
отыскать что-нибудь чем бы стоило уколоться,
и залечь в квартире, будто на дне колодца -
заниматься с тобою сексом, любовью, счастьем -
а не шпарить по городу иноходцем,
разрываясь на мелкие части.

понимаешь, осень меня загоняет в жесткие рамки,
мне же раньше казалось, немного удачи - и сразу в дамки,
мое имяфамилие будет в самом верху программки -
кто там дальше играет, всем будет неинтересно,
только я вот тащу эту жизнь, и уже натирают лямки,
и все чаще бывает пресно.

слушай, тут все говорят про осень, будто она наступила внезапно,
словно не те же случились даты, ненастье, запах,
что год назад - а я сижу, мечтаю: восток ли, запад,
юг или север, слова лепестками бросаю
на ветер - загадывая, что, мол, в каком-нибудь завтра

я всё-таки не угасаю.

(с) Алекс Микеров

города становятся точками артобстрела на карте,

в снежном марте не до портвейна и смены мест.

обещай мне, что завтра проснёмся в прохладном, уютном плацкарте,

то что время нас

никогда

никогда не съест.

Наша Дума запретила продажу немецких солдатиков! Потому что это не патриотично! И вот теперь у моего сына 2 комплекта русских солдатиков. Они что, блядь, друг в друга должны стрелять? Это, блядь, патриотично? У меня сейчас ребенок спрашивает: Куда мне стрелять - тут все наши? Пойду, блядь, фото Путина распечатаю.