пэдик _girl

Если бы меня спросили про дыхание, я бы промолчала и нарисовала пунктир.
Слышно песни от которых тошнит, слышно людей, которые слушают песни, а потом их тошнит друг от друга. Сны застревают в деснах, а потом все равно просыпаешься.
Минус 11.
И ветер пьет смс-ки из пальцев.
Минус 11.
И ты можешь видеть поцелуи на запрокинутом лице города, а может не можешь, а может и не поцелуи. Своими красивыми нудными словами не смогла сказать главное. Эту боль не слышно, беззвучная внутренность. Дождь шелка шил стежками пеленки новорожденным окнам.
Пол циферблата до тебя я хотела домой, засыпала с сырыми волосами, чтобы отвлечь внимание и незаметно спрятать сырые глаза в подушку. Приехала в твой город, чтобы перестать улыбаться избито, стереть эти сильные стильные пятна от кофе.
Одна девочка пыталась изменить жизнь, Один мальчик не пытался и изменил ей.
Люди расстаются, все еще расстаются, а потом ждут, кто закричит первый.
Дождь разбил себе голову о щеки машин.
Так нелепо, такое не лето.
Бесконечные шарфы, конченные чувства, короткие love-story. Возьми линейку.
Минус 11. Снова минус 11.
И хочется опрокинуть за окно все эти улыбки, но по-прежнему просто надавливаешь на сердце, ну заткнись же. А ты только попробуй эти веселые карие глаза, они обязательно окажутся горькими, и какого черта, они же минуту назад смели смеяться. Телефон расплакался звонком, ребенок на новый год надел кислородную маску и расплакался, это тоже полифония.
Если бы меня спросили про дыханье, я бы поставила прочерк, а все бы думали что это пунктир.

..Когда до хрипоты, изнеможения..
звала тебя по имени, хватала за рукав..
наша пленка отматывалась назад..
в сотый раз от боли до крушения.

я каждый сон твой выбирала по баллам.
и мой ковчег вдруг превратился в кастинг.
мы были кошкой и собакой одной масти..
но даже этого для счастья было мало.

я некрасиво плакала твое имя в спины..
всех тех, в кого вытрахивал тебя до капли.
и не один из них как ты не целовал
и не один из них как ты не пах…

Я обязательно, ты слышишь? Я обязательно, - сказал Медвежонок. Ежик
кивнул.
- Я обязательно приду к тебе, что бы ни случилось. Я буду возле тебя
всегда.
Ежик глядел на Медвежонка тихими глазами и молчал.
- Ну что ты молчишь?
- Я верю, - сказал Ежик.

Когда роняешь на пол стакан или тарелку, раздаётся громкий стук. Когда разбивается стекло, ломается ножка стола или со стены падает картина, это производит шум. Но когда разбивается сердце, оно разбивается бесшумно. Казалось бы, должен раздаться невероятный грохот или какой-нибудь торжественный звук, например удар гонга или колокольный звон. Но нет, это происходит в тишине, и хочется, чтобы грянул гром, который отвлек бы вас от боли.
Если звуки и есть, то они внутри. Крик, который никто, кроме вас, не слышит. Он такой громкий, что у вас звенит в ушах и раскалывается голова. Он бьётся в груди, как огромная белая акула, пойманная в море, и напоминает рёв медведицы, у которой отняли медвежонка. Вот на что это похоже - на огромно обезумевшее пойманное животное, ревущее и бьющееся в плену собственных чувств. Но такого свойство любви - для неё нет неуязвимых. Это дикая, жгучая боль, открытая рана, которую разъедает соленая морская вода, но когда сердце разбивается, это происходит беззвучно. Внутри у вас всё надрывается от крика, и этого никто не слышит.

Сесилия Ахерн. (с)