[Мусорка для мыслей]

Рейтинг: G
Пейринг: Буффон\Пирло

ПОВ Автор

Он стоически выдержал все: поражение, проход через коридор триумфаторов… Он успокаивал своих друзей по команде: Андреа, Марио, Себастиана. Он даже позволил повесить серебряную медаль на грудь, при этом делая вид, что так и надо. Однако, когда он спустился в раздевалку, все еще слыша довольные крики победителей, его покинули любые силы. Он упал на колени, задыхаясь от слез.
- Я…я… - только и мог сказать он, не обращая внимания на окружающих.
Андреа, чуть не споткнувшись о капитана сборной, остановился возле него.
- Эй, ты чего?
Он убрал волосы с лица вратаря, заставив его посмотреть на себя. Джи Джи перевел взгляд на Андреа. Знакомое лицо было все еще мокрое от слез, но уже выражало спокойствие и уверенность в своих силах.
- Это я виноват… Я не смог поймать мячи. Ни один… - едва он прошептал это, как снова почувствовал, что задыхается, но не от слез. От обиды, злости и разочарования в самом себе. В отчаянье Джанлуиджи схватился за ворот футболки Андреа и притянул его к себе. Андреа обнял вратаря, прижимая ближе.
- Ты сделал все от тебя зависящее. Поверь, если кто и виноват в проигрыше, то это защитники, а не вратарь.
Джиджи отрицательно мотнул головой, уперевшись лбом в плечо друга.
- Не вы пропустили голы, а я…
Андреа уже готов был ударить вратаря, но вместо этого аккуратно положил ладонь на его щеку, поглаживая.
Тихий шепот на ухо заставил Джанлуиджи заметно вздрогнуть.
- Если ты еще раз скажешь, что это твоя вина, то я тебя брошу.
На пару мгновений Андреа замолчал, давая возможность обдумать смысл сказанного, а потом снова продолжил:
- Это не твоя вина. Спроси любого из команды - они так и ответят. Джиджи, ты не виноват…
Вратарь слушал это словно завороженный. Он посмотрел в глаза друга, который нашел в себе силы, чтобы улыбнуться.
- А сейчас нам пора собираться. Вставай… - Андреа поднялся с колен и протянул руку вратарю. Тот встал рядом, обняв Андреа.
- Спасибо, если бы не ты…
- Это тебе спасибо. Ты же лучший.

07 августа 2012

Как засыпала в отвратительном настроении, так и проснулась….

Голова болит…и спать надо больше, наверное…

Как же мне нравится это "безумие"

Так странно видеть тебя,
ты словно из мертвых вернулся.
Выбей землю из-под меня,
чтоб я об нее разбился.
Ты не такой, как был.
Я это вижу в глазах.
Смерть умерила пыл,
и куда-то делся страх.
Так страшно видеть тебя,
ты словно из мертвых восстал.
Хватит! Не трогай меня.
Я от тебя устал.

10 июля 2012

Вдохновлено Placebo

По мотивам клипа "Summertime Sadness" Lana Del Rey
Рейтинг: G
Пейринг: ж\ж

…И помни, я буду любить тебя вечно. Пока…

Я надела сегодня лучшее платье. Оно красное. Помнишь, это же ты мне его подарила на Рождество. Такое легкое, что даже летом в нем холодно от малейшего ветерка.
И несмотря на это, я гоню на своей машине с откидным верхом почти 100 миль в час. Ветер разбивает прическу и заставляет слезы течь не вниз, а куда-то вбок. Мне все еще кажется, что ты сидишь рядом, неотрывно смотря на меня. Поэтому я боюсь смотреть на пассажирское сиденье.
Ты поцеловала меня на прощанье. Крепко, словно мы навсегда расстаемся. Я тебе так и сказала. Ты лишь улыбнулась, ничего не сказав, и попросила включить что-нибудь из джаза.
Все наши с тобой фотографии, альбомы и видеозаписи валяются на заднем сиденье машины, аккуратно убранные в коробки. Ты сама их подписывала. Там Хеллоуин 2001 года, когда мы устроили маскарад и обе оделись под Элвиса. Есть запись твоего дня рождения, когда от отца пришел в подарок шикарный красный порше. Мы радовались словно девочки-подростки.
Но среди всего этого есть одна кассета. Ее ты тоже подписала сама. Поставила дату, подписала день недели и оставила свой поцелуй. Последний… Ты даже событие подписала.
Я сворачиваю резко налево, и сбоку открывается вид на самую большую реку нашего городка. От нее медленно расползается туман. Однако главный мост все еще виден. Гордость нашей провинции.
Пальцы ног начинает покалывать от холода. Я без колготок, а туфли валяются вместе с кассетами. Кстати, мне их тоже подарила ты. На прошлый день рождения, сказав при этом, что платье будет носить не с чем. Я ответила, что можно ходить босиком, пока тепло. Все равно зимой я это не надену. Ты улыбнулась и обняла меня, прижимаясь всем телом.
Я останавливаюсь на мосту, выключив мотор. На улице тихо, слышно плеск волн. До воды, наверное, метров тридцать. Глубоко вздохнув, выхожу из машины.
Асфальт холодный, словно только что из морозилки. Открыв заднюю дверцу, я вытаскиваю три коробки и тут же подхожу к ограде. Теперь это не нужно. Фотогрфии, пленки – все летит в воду, которая беспрекословно уносит память в неизвестность. Когда с этим покончено, я беру твою последнюю кассету и кладу ее на переднее сиденье. Я посмотрела ее полностью несколько раз подряд. Первые три минуты ты просто кружишься в нашем любимом парке, потом гуляешь по дороге в лучших традициях фильмов ужасов – девочка в белом платье ночью на дороге. В паре кадров мелькает твой любимый пес Сами. Это огромный, но безумно дружелюбный сенбернар. На самом последнем кадре, ты падаешь в обрыв, широко раскинув руки…
«И помни, я буду любить тебя вечно. Пока…»
Я кричала, когда увидела это. Я знала, что это не шутка. Ты и правда спрыгнула. А потом позвонили из полиции… Они нашли твое тело, почти не искалеченное, все такое же красивое, а лицо было почему-то спокойное.
Я перелезаю через перила, ежась от дикого холода, из-за которого меня колотит. Мне плохо, голова кружится, я не чувствую ног, но смотрю вниз с настойчивой уверенностью. Ты будешь вечно любить меня? А я вечно буду скучать по тебе, как скучаю по солнцу.
Еще один шаг и я уплыву вслед за своей памятью.
Я знаю, что должна уйти сегодня. Ведь тогда я умру почти счастливой.
На прощанье я поцеловала твою фотографию…

30 июля 2012

Моя тень, спасибо, что ты здесь,
что снова ты меня стерпела.
Мне мир осточертел, не весь,
и снова ты меня согрела.

Ах, тень моя, тебе спасибо,
что слушаешь мою тоску.
Без тебя бы тяжко было,
и дни прошли в бреду.

Но, тень моя, ты погрустнела,
скажи же, что произошло.
Ты прячешься в свету несмело,
но твое время не пришло.

И все же, тень, тебе спасибо,
что снова слушаешь меня.
Я расскажу о том, что было,
потом послушаю тебя…

05 мая 2012

Нет у нас никакой драмы.
Все умирают,
все меломаны.
Да и комедии
из жизни не выйдет.
Все оставляют
мертвые письма.
Кто-то живет,
ну а кто-то сживает.
Все умирают.
Все - меломаны.

12 октября 2011

Навеяно Ес Соей

А я и не знала,
как ты любила
Я губы кусала -
до крови. Забыла.

Ты молча сидела,
не плакала даже.
И тихо бледнела.
Все равно была краше.

Все эти бляди.
Я их не помню.
И люди как люди,
но не со мною.

Ты тихо ушла,
Дверь не закрыла.
Ты долго ждала.
Я не забыла…

13 декабря 2011

Я по тебе скучала.
Звонила, смс-ки бросала.
Ты же гордо смотрела
на то, как моя жизнь горела.

Я потом забывала.
Не плакала, а прощала.
Ты же уходила,
мосты поджигала.

Я тебя не люблю. Это смешно!
А ушла - жизнь разбита. На дно.
Ты вернешься? Не смейся, забудь.
Саму себя не убьешь ножом в грудь…

18 января 2012

POV Автор

Осознание того, что ты боишься темноты приходит лишь в темноте. Когда свет за окном и меняющиеся тени деревьев образуют различные узоры на стенах и потолке. Вот тогда становится страшно. Ты сидишь в углу, закрывая глаза и надеясь, что это пройдет. Ты все чаще моргаешь, чтобы эти тени ушли, но они остаются, меняя форму. То это ведьма, протягивающая к тебе свои корявые руки, то бесформенное привидение.
И тебе страшно. Ты впиваешься пальцами в одеяло, которое притащил с собой, чтобы скрыться от этих теней. Будто одеяло поможет. И все равно ты свято в него веришь, натягивая его по самый подбородок. Так спокойнее. С ним уже не так слышно сердце, которое бьется в бешеном ритме.
Так ты засыпаешь. Забившись в угол и диким ужасом в глазах.
Зато утром наступает облегчение. Утром тебе в глаза бьет серый свет. На сегодня ты спасен. Но скоро опять начнется этот кошмар свето-тени.

04.09.2010

Рейтинг: G
Пейринг: Хелге/Мартен

POV Автор

Ему с детства не нравилась небрежность. Поэтому он всегда смешно смотрелся, когда неожиданно начинал поправлять неровно висящие шторы или вытирал стеклянные стаканы до блеска. Он дочиста вымывал свои ботинки после каждой прогулки. Из-за страха заражения какой-нибудь болезнью он ни за что не прикасался к ручкам в общественных местах, а если это приходилось делать, то сразу после он вытирал руки влажными салфетками. Он всегда и во всем чтил чистоту, порядок и аккуратность. Даже за собой он следил с абсолютной точностью. Каждый волосок был аккуратно положен рядом с другим будто специальной расческой, он выбривался. Каждое утро он вставал по будильнику, звучавшему в 5:50, чтобы побегать в парке рядом с домом. На самую обычную пробежку уходило полчаса, потом он приходил и готовил легкий завтрак - кофе и салат, а после шел в душ. К восьми часам он всегда был полностью готов, и на костюме невозможно было увидеть хотя бы одну пылинку.
В 9 часов он уже сидел за своим большим офисным столом и начинал рабочий день, состоящий из большого количества деловых встреч, в течение каждой из них он выпивал по две-три чашки кофе, выслушивал массы предложений и заключал десятки контрактов. Примерно между 22 и 23мя он покидал здание, где был расположен офис и на машине ехал домой. Там он ужинал, снова принимал душ и ложился спать около часа ночи. Таким образом на сон уходило всего 4-5 часов, но он никогда не жаловался на это. Даже при катастрофическом недостатке сна ему удавалось выглядеть если не идеально, то максимально приближенно к идеалу. В этом была вся его жизнь. В этой утренней пробежке, ненормированном рабочем дне и острой отдыха.
Он был очень точен. Всегда носил дорогие наручные часы, которые так точно передавали его образ - стальной, холодный, закаленный. Он сам был похож на механизм этих швейцарских часов. Ни одного лишнего движения. Все выверено до ужасающей точности. Его холодное спокойствие пугало. Этот механизм работал без сбоев в течение 33 лет, ни разу не испортив четкого ритма.
Этот день был самым обычным в очереди будней. Он проснулся от своего будильника, тут же сел на кровать и, не долго думая, пошел одеваться на пробежку. Погода радовала - лужи успели высохнуть даже не под столь жарким солнцем. Потом обычный, чуть прохладный душ, завтрак, и вот, он уже садиться за руль своего дорогого автомобиля.
В этот день отлаженный механизм дал сбой.
Он сидел в своем офисе, когда внутрь вошли двое представителей одной компании. Он встал, поздоровался, представился, продолжая улыбаться, но, одновременно чувствуя, как почва уходит из-под ног. Впервые пирамиды так непрочно стояли на земле. Молодые люди сели напротив и начали свое представление. Он слушал внимательно, в тоже самое время не отрыва своего взгляда от губ сидящего напротив юноши. Ему от силы стукнуло 23.не старше. Короткие ухоженные волосы какого-то непонятного оттенка, глубокие яркие голубые глаза и красивые яркие губы. Во время разговора он успел заметить все мельчайшие детали в черточках Мартена Фалька - например, то, что одна бровь чуть изогнутей и выше другой, а правый глаз слегка косит, из-за чего невозможно понять куда он смотрит. Однако это не мешало юноше быть прекрасным.
В конце встречи ОН был счастлив. Его секретарша должна была записать личные данные этих посетителей, а значит, добиться своей цели он в любом случае сможет. О взаимности речи и не шло. Он нравился всем, а значит, должен понравиться и ему.
Именно Мартену суждено было стать той песчинкой, сбившей точнейший механизм.
Он позвонил через неделю для того, чтобы обговорить какие-то детали договора, потом еще через неделю для встречи в ресторане. Методично, через равные промежутки времени, словно боясь сделать лишний шаг, как человек идущий по канату, не доверяя больше самому себе, он звонил ему и наслаждался согласием. Ресторан, прогулка на яхте, опера, ресторан, дом, постель. Он сам не заметил, как от одной мысли о Нем у него пропадает почва из-под ног. Хотелось встречаться чаще, но он усилием воли заставлял себя задуматься над тем, что происходит и успокоиться. В любом случае ему уже 33 года, он привык жить по своим правилам, а точный механизм не сможет перестроиться на другое время. Впускать его в свою жизнь было рискованно. Однако, они хорошо смотрелись вместе - успешные, уверенные в себе, любящие все дорогое и элегантное они отлично дополняли друг друга. Теперь, когда Мартен проводил те редкие ночи с ним, он вставал чуть пораньше, хотя спал лишь два часа, чтобы приготовить завтрак на двоих, быстро пробежаться и успеть позавтракать вдвоем.
Песчинка успешно ужилась в механизме.
Через полгода после их встречи ему стало плохо в своем офисе. Неожиданно кольнуло сердце до такой боли, что побелело в глазах и захватило дыхание. Он находился в офисе один. Позвать напомощь не получилось.
Его положили в больницу. В отдельную палату за счет Мартена. Он долго пытался прийти в себя, но осознание того, что больше его жизнь не вернется в прежнее русло, что от пробежек и суток без сна придется отказаться, заменив все это на сиденье дома и лекарства, он все больше приходил в отчаянье.
Мартен остался один через двое суток.

02.04.2010

И когда боль становится совсем невыносимой, приходитьсяулыбаться сквозь плотно сжатые зубы и удерживать слезы, повторяя про себя: все слишком хорошо, чтобы плакаь. Просто прячешь глаза за темные очки, ссылаясь на то, что на улице яркое солнце и ты его терпеть не можешь. Приходиться играть в веселье и самому в него верить, чтобы игра получалась искренней. И ведь никто не замечает поддельной радости в дрожащем от слез голосе. Для всех ты просто воплощение успеха…
Ну а ночью становится еще хуже. Ты просто остаешься один на один со своей болью. Больше не для кого притворяться, и вот, боль с новой силой вонзается в сердце…Ночь в разлуке самое страшное время, ведь даже некому сказать о том, как тебе плохо.

09.08.2009