Это просто Вьюи блог

Такое происходит нечасто.

Нет, перефразирую.

Такое происходит очень редко.

И, возможно, я был единственным, кто к этому непричастен.

Я стою в ванной. Мои ноги легко скользят по блестящему дну белоснежного корыта, и я запросто могу свалиться, сломав себе шею. К тому же, ванная неустойчива, и при каждом моём движении она болтается в разные стороны.

Обожаю такие моменты, когда ты чувствуешь своё превосходство над судьбой. Когда тебе решать, умрёшь ты сейчас или чуть позже.

Тонкие, словно иглы, и жгучие, как русская водка, струи воды касаются моего упругого тела. По всей выдраенной ванной разносится полупрозрачный пар. Я тяну этот момент до последнего, не желая вылезать отсюда в холодный, бесчувственный мир.

И поэтому мне приходится чистить зубы и брить щетину прямо в ванной. Неудобно, но тепло.

Всегда находите компромисс, если не можете просто так отказаться от своей цели. Запомните это, и, возможно, потом вы поблагодарите меня за такой прекрасный совет.

Возможно, это даже спасёт вам жизнь.

Затем наступает разочарование. Ты выключаешь воду, клубы пара расступаются перед тобой, словно толпы людей перед Иисусом.

Есть лишь одно маленькое отличие между тобой и ним. Твоим папашей не был чёртов бог.

Разочарование.

Твоё полуобнажённое тело сводит от холода, несмотря на то, что за окном +27, а впереди ещё половина лета.

Ты пытаешься бежать. Скорее бежать за одеждой, но становится лишь холоднее. Встречные потоки воздуха нещадно подмораживают тебе щёки и кончики ушей. Я думаю, вы знаете, каково это. А если не знаете, то, наверное, вы ни разу не испытывали на себе такое полезное изобретение, как душ.

И вот, я оделся. Уложил волосы назад. На работе мне говорят, что такая причёска делает меня более солидным.

На мне недорогой пиджак, не самой шикарной фирмы. Под ним скрывается белая рубашка с полосатым галстуком. Всё, чтобы я выглядел более солидно, верно?

С важным видом я расхаживаю по просторной квартире. Подхожу к двери, ведущей на кухню, и стучу в дверной косяк.

- Можно войти? - Спрашиваю я.

- Можно. - Отвечает мне пустота. Или не отвечает. Как вам будет удобнее.

В любом случае, я прохожу на кухню.

На часах 9:40.

Не люблю опаздывать на свой завтрак. Это так же странно, как опоздать на собственное рождение.

Посидеть там, внутри, лишнюю недельку.

Сегодня я не опоздал. Ставлю галочку в своём ежедневнике напротив строки "Хотя бы один раз позавтракать вовремя". Я ещё не приступил к трапезе, однако галочку могу ставить заранее. Если уж оказался на полпути к успеху, то никто не должен меня остановить.

Завтрак у меня весьма американский. Бокал колы и пачка печенья.

Затем я всегда выпиваю немного чистой воды. Из моего рта не должен доноситься запах дешёвой газировки, смешанной с дешёвым печеньем.

У выхода меня всегда встречает ярко-жёлтая машина-такси.

Это может показаться странным. Я живу в шикарной квартире, каждый день катаюсь на такси, но не ем нормальную пищу.

Я улыбаюсь. Я совсем не нелюдим. Я действительно рад видеть знакомого водителя - твержу я себе, горько сознавая, что этот человек мне уже порядком надоел. Что я с удовольствием прокатился бы на метро, лишь бы его не видеть. Я так к нему привык, что он стал ассоциироваться с работой. Каждый раз, когда я вижу его машину, мне становится дурно, а в нос бьёт запах фаст-фуда.

10:55.

10:56.

Кажется, место, где я работаю, должно быть уже за поворотом.

10:57.

Вот теперь точно приехал. И от одной этой мысли мой кишечник делает тройной тулуп в животе.

10:59.

В зеркале заднего вида отражается довольная улыбка водителя. Он не понимает, что будь моя воля, я закопал бы его вместе с машиной под землю.

11:00, и такси останавливается на стоянке у ресторана. Вывеска неоновым светом гласит:

" Счастливый Конец!"

Ненавижу свою работу.

После работы я занимаюсь спортом. Бегаю по парку. Затем домой. Смотрю телевизор, стираю грязное бельё.

И так всегда.

Вся моя жизнь расписана за меня.

Как будто я хотел такой жизни.

Говорила мне мама:

" Вырастешь - становись либо президентом, либо рок-звездой. Иначе, ты мне не сын."

Я не стал рок-звездой. И президентом тоже не стал. И не стану.

Вся моя жизнь расписана за меня.

Как-то раз моему шефу в голову пришла гениальная идея.

- У нас будет блюдо, которое мы назовём "Счастливый Конец"! - Кричал он, ворвавшись в сортир.

Да-да, мне очень интересно.

- Ведь у каждого ресторана должно быть одноимённое блюдо. Оно будет самым вкусным и дорогим. - Радостно сообщил он, раздувая свои толстые, повисшие щёки, как воздушные шарики.

Продолжайте. Я вас слушаю.

Он прекращает говорить и выходит из сортира.

Я чувствую, что меня немного обманули.

Этот урод врывается в туалет, отрывает мой взгляд от банки освежителя воздуха, и всё ради двух фраз?

Спустя неделю наше обновлённое меню стало щеголять графой "Специальное Блюдо - Счастливый Конец".

В отличие от остальных блюд, Счастливый Конец растянули на всю страницу. Вы могли лицезреть там кусочки зажаренного бекона, зелень, лук, и даже креветок. Но под ним не было состава.

Да, заказывая специальное блюдо, вы могли запросто получить пушистого кота в мешке. Или собаку в рюкзаке. Как вам будет удобнее.

И, что самое смешное, блюдо расходилось на ура. Некоторые гурманы брали по пять тарелок сразу, и оставляли в ресторане бешеные деньги, пропитанные запахом жареного бекона, зелени, лука и креветок.

Посещаемость ресторана стала в восемь раз превышать норму. В день через нас проходило около тысячи людей. Возможно, вам покажется, что этого мало. Или много. Но мне это нравилось. Да что там? Я был в восторге. Моя работа отныне заключалась в отмывании огромного количества посуды. Больше работы - больше денег. О да. Принимая скользкие от жира купюры, я уже чувствовал, что они мои.

Оставляли на чай тоже в восемь раз больше.

И работа стала для меня наркотиком.

Приезжая сюда в очередной раз, я будто пробивал свою вену иглой, накачанной деньгами и фаст-фудом.

Это не могло надоесть.

Я никогда не был брезглив. Кусочки того дерьма, которое раньше употребляли вовнутрь я просто стирал рукой.

Я уже говорил про бешеные деньги? Точно. Напомню. Деньги действительно были просто огромными. Сейчас я вполне могу купить себе "Мерседес", и не понести ущерба своей внутренней экономике.

Хотя нет, не могу. Сейчас это мне просто не нужно.

Почему? Узнаете чуть позже.

Наберитесь терпения.

Это блюдо буквально изменило мою жизнь. Я стал одеваться ещё солиднее, хотя под фартуком с надписью "Счастливый Конец" никто этого не видел. Отдал долги за шикарную квартиру, которая досталась мне от отца.

И ещё я узнал, что тот таксист, Марк, со странной, совсем не американской фамилией Гнобель, благополучно скончался у себя в квартире. Настроения мне это не испортило.

Хотя нет. Самую малость.

Почему-то мне показалась вполне реалистичной мысль о том, что после смерти дух Марка поселится у меня под ванной и будет её шатать, чтобы я упал, сломал шею и увидел его уже на том свете.

Я несколько раз вызывался на допрос в полицию. Четыре раза мой дом обыскивали, пока я был на работе. Действовала полиция, надо сказать, весьма аккуратно, но камеры, установленные по всей квартире, показали мне рыскающих по комнатам ищеек.

Я явно был в списке подозреваемых.

Что искали полицейские у меня дома?

Оружие?

Наркотики?

А может яд, которым я мог отравить Гнобеля?

Здравый смысл подсказал мне, что не следует подавать в суд на полицию. Да, они врываются в мой дом и роются в грязном белье.

Но, подав на них в суд, я выдам о себе две вещи.

1. У меня в доме стоят камеры, а значит мне есть за что переживать.

2. Внезапные обыски меня очень беспокоят.

В наше время меня могут арестовать даже за такое. Презумпция невиновности не работает в современном обществе.

Моё личное меню на весь день от этого не менялось.

Первое блюдо. Горячий душ.

Второе блюдо. Хорошо-выглаженная одежда.

Третье блюдо. Нездоровый завтрак.

И лишь четвёртое блюдо немного видоизменилось.

Отныне я ездил на метро.

Работал до шести вечера.

До шести вечера отмывал с тарелок дерьмо.

Пробежка по парку, и я снова ныряю в тихую квартиру.

И снова обнаруживаю на записях с камер наблюдения облачённые в коричневые плащи фигуры.

Я просматриваю эти записи на HD-телевизоре. В левой руке пульт. В правой - бокал колы. На мне лишь розовый махровый халат, и больше ничего.

Отныне я не нервничаю из-за обысков. Это стало лишь одним из пунктов в распорядке дня. "Обнаружить полицейских\Агентов ФБР у себя в квартире".

Мне было даже приятно. Хоть кому-то было не плевать на мою жалкую жизнь.

Ведь я даже не президент.

Всего-лишь мойщик посуды и, по совместительству, кассир в ресторане "Счастливый Конец". Заходите к нам, лишь здесь вы можете заказать три специальных блюда по цене двух с половиной.

Всё бы ничего, если бы на наш ресторан не стали помоями сыпаться повестки в суд и жалобы.

Те неблагодарные сволочи, которые месяц назад жрали нашу еду, сговорились и решили прикрыть нашу лавочку.

Якобы, специальное блюдо "Счастливый Конец" вызывало какие-то неизлечимые болезни, чёрт бы их побрал.

Конкуренты. - Думал я. - Конкуренты узнали про нашу бешеную выручку и подкупили былых посетителей.

И больницы они подкупили. - Думал я, когда несколько человек из былых посетителей якобы умерли.

Точнее, умерли они совсем по-настоящему.

ЯЫ не мог поверить, что это всё по вине ресторана.

Тухлое мясо? Сырые ингредиенты? Плохая совместимость с диетической колой, подаваемой вместе со специальным блюдом?

Вот теперь все мои страхи вылезли наружу.

В зеркале вместо отражения своего невыспавшегося лица я видел кривой нос Гнобеля.

Мой сон прерывали крики. Кричали лица умерших людей. Крики шли из-под земли. Мужчины и женщины стучали кулаками по крышкам гроба и кричали, что из-за нас их похоронили так рано, что мы все уроды, и что их бледные лица плохо сочетаются с выбранной для похорон одежды.

Из ресторана стремительно уходил персонал.

Смерчем, неимоверно страшным смерчем по нашему району прокатилась волна самоубийств. Вешались, стрелялись и резали вены те люди, что работали в ресторане. Они явно что-то знали.

Долгое время мне казалось, что я стал свидетелем дивного розыгрыша, но ещё этого не понял. Пойти, что ли, наверх, да спросить у моего повесившегося приятеля, после какого слова смеяться?

Ресторан закрыли. Поняв, что я непричастен к этому делу, меня отпустили, даже не взяв напоследок показаний. Так работает наша полиция.

Умирало всё больше и больше невинных людей. Больницы были переполнены страдающими, жаждущими испробовать вкус смерти людьми.

Врачи не могли найти источник болезни. Было лишь известно, что в "Счастливом Конце" использовался неизвестный науке, медленно действующий яд. Учёные сердито хмурили брови, пытаясь вывести противоядие. Но многим это было уже не нужно.

Я участвовал в самом грандиозном теракте столетия. За три месяца мы сократили населённость Города вдвое.

Вот почему нам не давали ни кусочка блюда. Вкус смерти, да?

Смертность росла.

А я сходил с ума.

Мы приближаемся к реальному времени.

И именно эта часть повествования вызовет у вас большее количество нареканий.

Почему он так поступил?

Наверное, просто из злости.

Я неплохо сдружился с ребятами из "Счастливого Конца". Пару раз играли вместе в боулинг. И в Playstation 3 на даче шефа.Теперь я вспоминаю те времена с улыбкой.

Широкой, как Миссисипи, улыбкой.

Хочется смеяться. Смеяться вместе с Гнобелем над несмешным анекдотом, рассказанным им же.

Смеяться с шефом. Смеяться с тощим Клаусом. Смеяться с Маргаритой. Смеяться с теми нелепыми ребятишками, что у них получились.

Я не знаю, где сейчас эти дети, и мне плевать. Но мне нужен кто-то, с кем я могу смеяться.

Я прихожу домой. Широко распахиваю дверь в квартиру.

Первого, кто додумается сюда войти, я могу убить стоящим на полке томиком Библии. Коварно, остроумно и о-о-очень религиозно. Новостные ленты оценят.

Я просматриваю записи с бродящими по комнатам агентами ФБР и полиции.

Глупые люди.

Так проходит несколько часов.

Плёнка подходит к концу.

И тогда я замечаю, что один из мужчин в плаще слишком долго вертится на кухне.

Моя кухня вымощена белой плиткой.

Что я вижу?

Детектив достаёт из кармана перочинный нож. Запускает его в пол. Поднимает небольшую пластинку плитки. За ней виднеется углубление.

Не досмотрев до конца плёнку, я бегу на кухню.

Как я раньше не заметил? Одна из пластин исцарапана и чуть приподнята с одного бока.

Я приближаюсь к дыре в полу медленно, аккуратно, потому что понимаю, что там может быть что угодно. Например, бомба.

Неплохой сюжет для второсортного боевика.

" Он работал в ресторане, приносившем людям яд под видом вкусной еды. Теперь он один. И на него ведут охоту".

Забавно, да?

В жизни так не бывает. Ты можешь случайно оказаться жертвой маньяка. Случайно быть сбитым машиной или случайно подорваться на бомбе.

Книги внушают нам, что случайностей не бывает.

Псевдофилософские фильмы внушают, что случайностей не бывает.

И только я иду наперекор всем, утверждая, что случайности вокруг и всюду.

Хотя то, что мне подложили в дом бомбу вряд ли можно считать случайностью.

В углублении что-то неясно блестело. Сначала мне показалось, что в ямку залилась вода. И лишь потом я смог рассмотреть блестящие бока пистолета.

Я снова понимаю, что меня жестоко обманули.

Я стал частью чьего-то очень хорошо продуманного плана.

Я понял, чего хотели добиться люди, замыслившие всё это.

Вот она - случайность. Сейчас вы наблюдаете, как самка случайности спаривается с самцом. Спустя некоторое время они пустят потомство. Случайность разбредётся по всему миру.

Я не буду сопротивляться. - Думал я.

Так много героев.

А я стану легендой, просто совершив что-то жуткое.

Мы приближаемся к финишной черте моей биографии.

Надеюсь, я не останусь незамеченным.

Может быть, меня даже напечатают на первых полосах газет.

И покажут в новостях.

Тогда я буду знать, что прожил жизнь не зря.

8 августа 2005-ого года.

12:45.

Уровень моей пунктуальности зашкаливает.

Полицейский участок. Таких по городу много, но я точно знаю, что запасы отравленной еды свезли именно сюда. Не спрашивайте, откуда. Я знаю это так же точно, как то, что две параллельные линии никогда не пересекутся.

Мы пересекли финиш и лишь продолжаем бежать по инерции.

На этом месте я вполне мог поставить жирную точку, мол, додумывайте сами.

Но я продолжу писать до самого конца.

Не утаивая никаких подробностей.

Я вхожу в здание полиции. Зал практически пуст. Лишь несколько охранников болтают друг с другом, собравшись в кучку у лифта, и мужчина за компьютером бегло оглядывает тех.

Достаю пистолет. Глушитель намертво прикручен к стволу.

Выстрел. Второй, третий. Четвёртый. Кучка охранников повалилась вниз с простреленными головами.

Никогда не замечал за собой такой меткости.

Наставив ствол на толстяка, смотревшего в монитор компьютера сквозь толстые очки, я потребовал открыть доступ к хранилищу улик. Я сказал, что у меня в распоряжении бомбы, заложенные по всему городу.

Это подействовало.

Мужчина даже не стал вызывать охрану.

Он потерял сознание и скатился под стол.

Вам будет скучно читать описание долгих поездок на лифте, поэтому перейду к самому финалу.

Я попал в хранилище улик, и, прикрываясь телом полицейского, шёл вперёд. Отстреливался.

Тот мужчина, чью шею я аккуратно сжимал простреленной рукой, всхлипывал. Говорил что-то про семью. Детей. Ему было уже не выкарабкаться.

Тише, не волнуйся. - Горячо шепчу я ему на кровоточащее ухо. Сейчас ты мой сообщник, поэтому будь добр, прикрой меня.

И он замолк. Может быть, он был поражён моей отвагой, но я предпочитаю считать, что он умер. Исчез и больше не испытывал боль.

Перестрелка не затянулась надолго.

Когда перед вами стоит цель - добейтесь её.

Будьте добры, запомните и этот совет.

Отравленная еда хранилась в холодильном отсеке. Представьте себе огромную морозилку, и вы не ошибётесь. Именно так всё и выглядит.

Я открываю железную дверь и вижу знакомую картину.

Передо мной расходятся клубы пара. Помните, верно?

Моё тело сводит от холода. Хочется лечь на землю в позу эмбриона и просто уснуть.

Впереди стеллажи, уставленные едой.

" Счастливый Конец" смотрит на меня с тарелок и блестит модной ледяной корочкой в холодном сиянии ламп дневного света.

Я закрываю дверь изнутри. Сваливаю несколько стеллажей около входа. У меня мало времени. Я не хочу пробыть в психушке до конца своих дней.

Вот он, финал. Почти прямой эфир. Я срываю полиэтиленовый покров с тарелок "Счастливого Конца" и начинаю грызть промёрзшие трупики креветок, бекон, который ломался от малейшего прикосновения и прочее.

Если от одной порции люди умирали через месяц, то сколько должен съесть я, чтобы умереть прямо сейчас?

Неважно.

Не знаю, как я до этого додумался, но мне точно ясно, что мне нужно делать.

Я должен съесть это всё.

Желудок пытается отправить обратно невкусный обед, но не может, так как сверху лезет ещё порция.

Меня тошнит, но я ем. И ем. И ем.

Полиция найдёт меня мёртвым. Мой раздувшийся труп будет лежать где-нибудь посреди морозильника. Распухшим не от еды, а от яда, который я в данный момент потребляю в неимоверных масштабах. А рядом будет куча того, что раньше считалось едой. Еда, которую мой желудок отверг и отправил в обратном направлении.

А возможно, я буду лежать с разорванным желудком. Неважно.

Я должен съесть это всё.

В этом нет смысла.

Я не собираюсь уничтожать улики. Хотя бы потому, что изучаемые образцы полиция хранит в другом месте.

Нет.

Просто для того, чтобы сытно накормить СМИ.

Чтобы у них было, что рассказать людям.

История про секту "Счастливого Конца".

Чтобы такие, как вы, содрогались, увидев чёрно-белую фотографию мужчины, убившего накануне пятнадцать полицейских.

Чтобы президент снова обещал "усилить защиту" и прочее.

Бла-бла-бла.

Мне больше нечего писать. Остальное вы узнаете позже. Из заголовков газет. Из статей в интернете.

Мне это нравится.

Это мой счастливый конец.