take this night

Наяву ли всё? Время ли разгуливать?
Лучше вечно спать, спать, спать, спать
И не видеть снов.

Снова — улица. Снова — полог тюлевый,
Снова, что ни ночь — степь, стог, стон,
И теперь и впредь.

Листьям в августе, с астмой в каждом атоме,
Снится тишь и темь. Вдруг бег пса
Пробуждает сад.

ВЕСНА
Весна, я с улицы, где тополь удивлен,
Где даль пугается, где дом упасть боится,
Где воздух синь, как узелок с бельем
У выписавшегося из больницы.

Где вечер пуст, как прерванный рассказ,
Оставленный звездой без продолженья
К недоуменью тысяч шумных глаз,
Бездонных и лишенных выраженья.

* * *
Сегодня мы исполним грусть его -
Так, верно, встречи обо мне сказали,
Таков был лавок сумрак. Таково
Окно с мечтой смятенною азалий.

Таков подьезд был. Таковы друзья.
Таков был номер дома рокового,
Когда внизу сошлись печаль и я,
Участники похода такового.

Образовался странный авангард.
В тылу шла жизнь. Дворы тонули в скверне,
Весну за взлом судили. Шли к вечерне,
И паперти косил повальный март.

И отрасли, одна другой доходней,
Bздымали крыши. И росли дома,
И опускали перед нами сходни.

я не знаю, в каких герцах
измерять тишину, что давит.
и зачем измерять силу славой,
почему у меня слева сердце,
если я всё пишу правой.

мы расстаемся на несколько жизней, чтобы однажды столкнутся в холодном метро

Скользящий разговор, скользящие ботинки,

Скользнувшая рука по шелку невзначай.

И рыжий солнца луч, веснушчатый, в пылинках

Скользнул по серебру и окунулся в чай.

Воскресный день скользнул и умер незаметно,

И месяц тихо-тихо скользит за облака.

Любовь явилась вдруг, как призрак, беспредметна

И ускользнула вновь, растаяла в руках.

Скользящий странный мир - ты, словно капля ртути,

Резвишься необузданно, никем неуловим.

Явлением являешься, скрывая облик сути,

В изменчивости прячешься, как за щитом своим.

—Чего-нибудь не хватает? — вежливо интересуется официант
— Души, — невольно отвечаю я
— Извините, нет в меню, — произносит официант невозмутимо

я каждым капелляром ощущаю бесполезность.
куда бы не был врезан, идти не с кем.
хотя хер с ним, я уже давно в это въелся.
и читаю книги в подъездах.

Оборвалось.
Содрогнувшийся мир исчезал постепенно
Стирались линии, таяли стены
И проступали контуры мира иного.
А где-то с тревогой по-прежнему ждали
Дрожащими пальцами трубку сжимали
И набирали все тот же номер.

Love, love is a verb
Love is a doing word

I'll be rising high above the earth so soon
And the tears I cry might turn into the rain
That gently falls upon your window
You'll never know.

а люди все хорошие…если они люди

i hope you will wait for me

узки двери рая, нам не протиснутся со своим багажом

а цвет седой - такой же белый, только уставший