Это просто Вьюи блог

он был мой север, юг, мой запад, мой восток,
мой шестидневный труд, мой выходной восторг,
слова и их мотив, местоимений сплав.
любви, считал я, нет конца. я был не прав.

созвездья погаси и больше не смотри
вверх. упакуй луну и солнце разбери,
слей в чашку океан, лес чисто подмети.
отныне ничего в них больше не найти.

Я не хожу в
храмы
синагоги
мечети
церкви
костёлы
соборы
я хожу в
дождь
когда он кончается
на небе вывешивают
радугу
я верю в Того
Кто
её раскрасил.

Закрыв
за тобой дверь
я понял
что чувствует мотылёк
когда
в комнате
задувают свечу

когда ты проснёшься
и окончательно осознаешь
что я уже ушёл
тебя переполнит обида
но уже через несколько минут
в ванной
ты вспомнишь моё дыхание
на своей коже
и с удивлением увидишь
в зеркале
что обычно грустные глаза
твоего отражения
смотрят как-то по-новому
в читальном зале метро
ты вспомнишь
как я взял тебя всю
целиком
и сидящий напротив
старичок в сером берете
невольно залюбуется
твоей улыбкой
ты будешь вспоминать меня
весь день
над кучей никому не нужных бумаг
жуя бутерброд с сыром
снимая ложечкой пенное облако
с чашки капучино
затягиваясь сигаретой
которая ещё вчера
должна была стать последней
но так и не стала
ты расскажешь обо мне
своей лучшей подруге
расскажешь под большим секретом
и услышишь
новорожденные нотки зависти
в её изменившемся голосе
ты будешь ждать меня
в шелковой пижаме
под теплым одеялом
шепотом
ты будешь звать меня
но
я не вернусь
ты сумеешь почувствовать
что бывают сны
которые снятся
только один раз

за кого бы я не взялся
все теряют свой шарм
я уже совсем потерялся
alarm! alarm! alarm!

я не замечаю грязи на асфальте
и окружающую меня вражду
бабочки в моем животе делают сальто
я тебя жду.

мы с тобой сыграли в города.
ты уехала в свой.
я в свой.

сыграли по-взрослому. навсегда.
думали все уляжется

по ночам ты слышишь вой
тебе не кажется.

имя твоё заветное
твоя мимика

тебе
моя предрассветная
лирика

я пью чай без сахара
так как я его рассыпаю
я пью, не разбавляя ром

думаю о тебе
перед сном
но не засыпаю

и я вношу в список желаний
(читай неизбежностей)
по утрам видеть твое лицо
чуть вытянутое от нежности.

кеды, моррисон, нужные слова
сны, девочки, вино, трава

полуночные кухонные откровенности
а потом дни, когда облака еле видны,
но зато, как виден закат

это есть наши вечные ценности
выходит, не так уж мы бедны,
брат

С ним ужасно легко хохочется, говорится, пьется, дразнится; в нем мужчина не обретен еще; она смотрит ему в ресницы – почти тигрица, обнимающая детеныша.

Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно, всегда лирически; его хочется так, что даже слегка подташнивает; в пальцах колкое электричество.

Он немножко нездешний; взор у него сапфировый, как у Уайльда в той сказке; высокопарна речь его; его тянет снимать на пленку, фотографировать – ну, бессмертить, увековечивать.

Он ничейный и всехний – эти зубами лязгают, те на шее висят, не сдерживая рыдания. Она жжет в себе эту детскую, эту блядскую жажду полного обладания, и ревнует – безосновательно, но отчаянно. Даже больше, осознавая свое бесправие. Они вместе идут; окраина; одичание; тишина, жаркий летний полдень, ворчанье гравия.

Ей бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним, «вот я спрячусь – ты не найдешь меня»; она старше его и тоже почти красивая. Только безнадежная.

Она что-то ему читает, чуть-чуть манерничая; солнце мажет сгущенкой бликов два их овала. Она всхлипывает – прости, что-то перенервничала. Перестиховала.

Я ждала тебя, говорит, я знала же, как ты выглядишь, как смеешься, как прядь отбрасываешь со лба; у меня до тебя все что ни любовь – то выкидыш, я уж думала – все, не выношу, несудьба. Зачинаю – а через месяц проснусь и вою – изнутри хлещет будто черный горячий йод да смола. А вот тут, гляди, - родилось живое. Щурится. Улыбается. Узнает.

Он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; трется носом в ее плечо, обнимает, ластится. Он не любит ее, наверное, с января еще – но томим виноватой нежностью старшеклассника.

Она скоро исчезнет; оба сошлись на данности тупика; «я тебе случайная и чужая». Он проводит ее, поможет ей чемодан нести; она стиснет его в объятиях, уезжая.

И какая-то проводница или уборщица, посмотрев, как она застыла женою Лота – остановится, тихо хмыкнет, устало сморщится – и до вечера будет маяться отчего-то.

А что, говорю, вот так, говорю, любезный.
Не можешь любить – сиди, говорю, дружи.
Я только могу тебя обнимать, как бездной.
Как пропасть ребенка схватывает во ржи.

А что, говорю я, дверь приоткрыв сутуло.
Вот терем мой, он не низок и не высок.
Я буду губами трогать тебя, как дуло
Беретты – между лопаток или в висок.

А что, говорю, там город лежит за дверью.
Пустыня, и в каждом сквере по миражу,
В руке по ножу, на лавочке по бомжу.
А я все сижу, гляжу и глазам не верю.
Сижу, говорю, и глаз с тебя не свожу.

Мало делаю, много вешу.
Плохо с кожей, но нравлюсь массам.
Я гибрид между Кэри Брэдшоу
И Фантомасом.

Как у него дела? Сочиняешь повод

И набираешь номер; не так давно вот
Встретились, покатались, поулыбались.
Просто забудь о том, что из пальца в палец
Льется чугун при мысли о нем - и стынет;
Нет ничего: ни дрожи, ни темноты нет
Перед глазами; смейся, смотри на город,
Взглядом не тычься в шею-ключицы-ворот,
Губы-ухмылку-лунки ногтей-ресницы -
Это потом коснется, потом приснится;
Двигайся, говори; будет тихо ёкать
Пульс где-то там, где держишь его под локоть;
Пой; провоцируй; метко остри - но добро.
Слушай, как сердце перерастает ребра,
Тестом срывает крышки, течет в груди,
Если обнять. Пора уже, все, иди.

И вот потом - отхлынуло, завершилось,
Кожа приобретает былой оттенок -
Знай: им ты проверяешь себя на вшивость.
Жизнеспособность. Крепость сердечных стенок.
Ты им себя вытесываешь, как резчик:
Делаешь совершеннее, тоньше, резче;
Он твой пропеллер, двигатель - или дрожжи
Вот потому и нету его дороже;
С ним ты живая женщина, а не голем;
Плачь теперь, заливай его алкоголем,
Бейся, болей, стихами рви - жаркий лоб же,
Ты ведь из глины, он - твой горячий обжиг;
Кайся, лечи ошпаренное нутро.
Чтобы потом - спокойная, как ведро, -
" Здравствуй, я здесь, я жду тебя у метро".

Уж лучше думать, что ты злодей,
Чем знать, что ты заурядней пня.
Я перестала любить людей, -
И люди стали любить меня.

Вот странно – в драной ходи джинсе
И рявкай в трубку, как на котят –
И о тебе сразу вспомнят все,
И тут же все тебя захотят.

Ты независим и горд, как слон –
Пройдет по телу приятный зуд.
Гиены верят, что ты силен –
А после горло перегрызут.

Что-то клинит в одной из схем.
Происходит программный сбой.
И не хочется жить ни с кем,
И в особенности с собой.

Просто срезать у пяток тень.
Притяжение превозмочь.
После - будет все время день.
Или лучше все время ночь.

— Рассказать ему? – Бровь насупит.
Да и делать-то будешь что потом?
- А исчезнуть? Как он поступит?
- Не умрет. Все приходит с опытом.
- А не любит? – Ну значит – stupid,
Пусть тогда пропадает пропадом.