Sapat.

Ни о чём, наверное, нет. Первое моё сообщение было проигнорировано, вот и задумался о возможной обиде. Казалось бы, что страшного то? Возможно ты не напротив экрана, а возможно напротив, но тебе не до меня, и что же? Я волнуюсь. Любой другой бы и взора не кинул… А меня волнует где ты и в чём ты (если ты прочла последнее, оденься теплее, дабы я не волновался). Мне хорошо, когда хорошо тебе. Наши будущие поездные рейсы давно записаны в учётной книжке Бога. Я не позволю нам не встретиться! Я люблю тебя, малышка.

Настя, здравствуй. Как поживаешь? Я тоже отлично. Спасибо, что спросила. Я скучал, вечерами попивая кофе на балконе. Или без кофе, высунув голову под дождь скучал по тебе. Ты знаешь, как я люблю дождь… Ха-ха, а ты любишь эклеры :) Я знаю… При встрече подарю тебе целую коробку. Наша долгожданная встреча наступит впервые. А пока я люблю тебя, не ощущая. Люблю бездумно, как малое дитя, по-детски, не понимая всей сложности ситуации. От чувств к тебе в организме появляется пенка с пузырьками, летящая ввысь прямо к лёгким, приятно щекотя их при столкновении. Я радостный. Пузырьки лопаются. Я — маленький мальчик моей любимой девочки.

С моим тринадцатилетием пришли проблемы. Сейчас мне уже четырнадцать, вроде. По крайней мере, в мой последний день рождения стояло именно четырнадцать свечей, оттого и выводы.

Я проблемный (и когда сплю — тоже; говорят, я храплю). Переменчивое настроение. И вот сейчас я хочу эклер, хотя терпеть его не могу. И меня он не любит, потому сейчас его и нет под рукой. Чувствую опустошённость (и с полным желудком — тоже). По моему телу больше не бегают мурашки от прекрасной музыки, звучавшей в моих наушниках. Сейчас нет желания слушать музыку, наушники лежат в шкатулке. Мурашки больше не бегают, но после громких звуков болят уши. Не смотрю фильмы и никогда не смотрел. Какие-либо. Как правило, при просмотре скучно, а попкорн в магазине. Всё, что ожидает меня в будущем пока в магазине. Меня постигла безвкусица (или окружающих, я ещё не понял). Всё, что нравится другим, не нравится мне (они — большинство, потому и грущу). Друзья разошлись, потому что их не было никогда. А я у них был. Я не люблю солнце, после него болит голова, а солнце оттого и светит, от моего недовольствия и моей ворчливости.

Я стар в свои четырнадцать.

Здравствуйте все! Я — автор и это моя первая статья. Первая, ибо мне ни разу не доводилось заниматься рекламой ранее. Моё творческое начало, так сказать. Согласитесь, все с чего-то начинают. Очередная попытка найти себя. И знаете, у некоторых получается. Чем я хуже? Ну ладно, ладно, не буду томить вас.

Вечность. Кто-то мне может сказать есть ли она? Ну же! Вы не знаете. Но это не повод расстраиваться, ведь я не знаю тоже. Но что нам мешает пофантазировать? Как мы говорим, везде есть начало. Везде. А как на счёт конца? Всему же есть конец: любви, деньгам, жизни. Мы люди, так или иначе. И вот, завтра Майкл покинет своё рабочее место. Это инициатива его босса, как вы уже, наверное, догадались. Майкла увольняют за некомпетентность на работе. Майкл ленив, что приводит его к нищете. Отныне его дом — картонная коробка.

Мне легко говорить. Я всего лишь репортёр, берущий интервью. Мне хорошо. Но суть не в том. Мы не вечные же. Мы — люди. Мы умираем, когда стукнет за шестьдесят. Чаще всего. Ну и что же? Это хорошо? Да, наверное. Со временем надоедает повседневная жизнь. Наш герой познал вечность в себе, в смертной, казалось бы, оболочке. Он награждён вечностью, вечностью, живущей в каждой минуте.

Картон почти размок, ибо пошёл дождь. Местные ребятишки кидают в Майкла камнями. Одно порождает другое, но со временем одно умирает и другое тоже.

Мне редко снятся сны, ей-богу, редко. Однажды в детстве мне приснился сон, такой светлый поначалу. Кругом был туман, а мне было так хорошо и тепло! Божественные ощущения. И вдруг из глуби тумана завиднелся женский силуэт, силуэт девушки. Она стояла ко мне спиной неподвижно. Я подошёл немного ближе, меня будто манило к ней. Странно. Я дотронулся рукой её плеча. Она резко обернулась. Это был шок! Моя душа ушла в пятки от увиденного. Это было нечто похожее на человека, но лицо было будто вдавлено в мозги. Оно накинулось на меня, и пырнуло ножом. Дальнейшие сцены я наблюдал от третьего лица. Оно сидело на моём окровавленном теле и потрошила мои внутренности. Мои органы, валяющиеся в метрах двух от моего тела, харкали кровью…

Я проснулся вспотевшим. Это был неслабый удар по моей детской психике. Впоследствии чего я год рисовал мои детские рисунки мрачно, чёрным карандашом.