Check

lovesstime :

не возвращайся туда, где тебя когда-то сломали.

lovesstime :

То, чего не можешь заполучить, всегда кажется лучше того, что имеешь. В этом и состоит романтика и идиотизм человеческой жизни.

lovesstime :

" Нужно уметь легко отпускать людей. Как только научишься это делать, люди не захотят отпускать тебя"

unknownartist :

прости меня за все

последнее время, все так тяжело, так сложно

ты же знаешь как мне дороги наши отношения

эти ругачки каждый день уже надоели

но иначе мы не можем.

tanyabellezza :

mrsnobody :

а если от кого-то услышите фразу "любви нет", не верьте. знайте, у этого человека она была, и очень сильная. просто потом кто-то сделал ему очень больно.

totalk :

(via boys-are-toys )

когда ничего не ждешь от окружающих, мир становится нереально охуенным

все мы в первую очередь люди. так что перестаньте строить из себя что-то пиздец какое неземное

(via jeeny )

valentina26:

deerass:

—collins:uttusi:paramorova:darkforest:whatafuck:

Ты разговариваешь с другом и он говорит:

—Нееет, я не могу тебе сказать. Ты будешь смеяться.

— Да не буду я смеяться, честно.

Он говорит тебе, и ты такой:

Бывает плохо, чаще похуй.

Юные годы

Фрэнсис Фармер родилась в Сиэтле 19 сентября 1913 года в семье Эрнеста Мелвина Фармера и Лиллиан Ван Орнум Фармер. Фрэнсис с детства была одарённым ребёнком и ещё обучаясь в школе стала лауреатом конкурса сочинений, за что получила премию в размере $100. В середине 1930-х годов, будучи ещё студенткой драматического отделения Вашингтонского университета, Фармер неоднократно принимала участие в различных студенческих театральных постановках, среди которых «Елена Троянская» и «Дядя Ваня». В 1935 году она вновь привлекла к себе внимание, выиграв студенческий конкурс в газете «The Voice of Action». Призом стала поездка в Советский Союз и, несмотря на протесты матери, Фармер всё же отправилась в поездку с желанием посетить МХАТ. После этого Фармер неоднократно подвергалась нападкам и обвинениям в симпатии к коммунизму и атеизму.

Начало карьеры

Летом 1935 года, после возвращения из СССР, Фрэнсис решила серьёзно заняться актёрской карьерой и для этого перебралась в Нью-Йорк. Там она познакомилась с агентом из Paramount Pictures, который вскоре устроил ей тестирование на студии. Фармер удачно показала себя на пробах, и ей был предложен семилетний контракт, подписав который Фармер отправилась в Голливуд. Её кинодебют состоялся в 1936 году в картине «Слишком много родителей», на съёмках которой она познакомилась со своим будущим мужем актёром Лейфом Эриксоном, за которого в том же году вышла замуж.

К концу 1936 на экраны вышел фильм «Ритм на кручах», где Фармер снималась вместе с Бингом Кросби, а также картина «Приди и возьми это», в которую Фармер попала благодаря продюсеру Самуэлю Голдуину.[3] Все эти киноработы принесли начинающей актрисе большую популярность и публика приняла её как новую кинозвезду.

Несмотря на это Фармер не была полностью удовлетворена своей карьерой. Ей казалось, что студия Paramount Pictures специально навязывает ей свои роли и всегда отказывает ей в собственном выборе, пытаясь подавить её становление как успешной кинозвезды. На всё это Фрэнсис реагировала очень бурно, часто вступала в конфликты с продюсерами, пытаясь отстоять свою точку зрения. Она отказывалась посещать голливудские вечеринки и почти не контактировала с другими звёздами. В прессе тех лет информации о Фармер почти не было, и лишь изредка появлялись колкие статьи, в которых актрису обвиняли в безвкусном и старомодном выборе одежды.

Мятежная звезда

В 1937 году, надеясь повысить свою репутацию в качестве серьёзной актрисы, она покинула Голливуд и отправилась на восточный берег с целью принять участие в летних театральных постановках. Там Фрэнсис привлекла к себе внимание режиссёра Гарольда Клурмана и драматурга Клиффорда Одетса, которые пригласили её в местную театральную группу, где Фармер вскоре появилась в постановке «Золотой мальчик». Её игра сначала совершенно не впечатлила публику, а журнал «Time» и вовсе заявил, что эта роль не для неё. Несмотря на это постановка стала крупным театральным хитом, а после начала турне в 1938 году, критики от Вашингтона до Чикаго давали восторженные отзывы.

За время сотрудничества Фрэнсис Фармер и Клиффорда Одетса у них начался роман, несмотря на то, что Одетс был женат на Луизе Райнер, и у Фармер был муж. После того как они расстались, а театральная группа выбрала другую актрису для выступлений в Лондоне, Фармер решила, что её предали, а всё предыдущее время просто использовали, чтобы сделать постановку успешной. Фармер вновь вернулась в Голливуд на Paramount Pictures, где по контракту в течение трёх месяцев каждого года должна была сниматься в кино. В остальное время, свободное от киносъёмок, она продолжала периодически играть в театре, но последующие её два появления на Бродвее не имели большого успеха.

Начиная с 1939 года, из-за её капризного поведения на работе и участившегося алкоголизма, её репутация стала сильно падать. Фармер всё же по-прежнему часто предлагали хорошие роли, но когда дело доходило до съёмок, и актриса проявляла свой нетерпимый характер, продюсеры отказывались от неё. Фрэнсис перестала появляться в главных ролях, а в 1942 Paramount Pictures и вовсе разорвал с ней контракт. Вдобавок ко всему в том же году распался её брак с Лейфом Эриксоном.

Арест и госпитализации

19 октября 1942 года полиция Санта-Моники задержала Фрэнсис Фармер за езду в нетрезвом виде, а также за последовавшее оскорбление правоохранительных органов. Она была на сутки взята под арест, а затем приговорена к штрафу в $500 и 180-дневному тюремному заключению. Фармер тут же заплатила $250 и была условно освобождена.

Фрэнсис Фармер с матерью в своём доме в Сиэтле после выхода из клиники.

К январю 1943 Фрэнсис так и не заплатила оставшуюся часть штрафа, а вдобавок на неё поступила жалоба от парикмахера киностудии, согласно которой актриса выбила ему челюсть. Эти действия привели к тому, что актриса вновь оказалась под арестом. Во время судебного слушания на следующее утро после ареста Фармер обвинила полицию в нарушении её гражданских прав, запустила в судью чернильницу и потребовала адвоката. Её немедленно приговорили к тюремному заключению в 180 дней и под крики и нападки на полицейских вынесли из зала. Это всё не прошло незамеченным и стало главной новостью в прессе. В тюрьме Фармер пробыла недолго и вскоре, благодаря её свояченице, работавшей депутатом в местном округе, была переведена в Центральный госпиталь Лос-Анджелеса, где у неё диагностировали маниакально-депрессивный психоз.[4]

Во время её обследования в санатории Кимбол в Сан-Фернандо, Фармер был поставлен диагноз шизофрения и применена шоковая инсулиновая терапия, [3] на что её семья не давала согласия. Спустя девять месяцев проведённых в санатории Фрэнсис удалось оттуда бежать и, преодолев путь в 32 км, она добралась до дома своей сестры. После того как мать Фрэнсис узнала о применённых к дочери процедурах, она приехала в Лос-Анджелес и начала долгую юридическую борьбу с целью получить полное опекунство над ней. Хотя психиатры настаивали на продолжении лечения, Лиллиан Фармер удалось выиграть в этом деле, и в сентябре 1943 года она с дочерью вернулась в Сиэтл.

Но это не стало выходом из ситуации, и в течение шести месяцев, проведённых в родительском доме, Фармер постоянно проявляла агрессию в отношении матери, и ей пришлось вновь упрятать дочь в одну из клиник в штате Вашингтон. Там к Фрэнсис применялась электросудорожная терапия, и по истечении трёх месяцев она была признана полностью вылечившейся. Спустя некоторое время Фармер отправилась с отцом в город Рино в штате Невада, чтобы повидаться с тётей. Но во время этой поездки сбежала и после длительных путешествий на попутках, была арестована за бродяжничество в калифорнийском городе Антиох.

В мае 1945 по рекомендации матери, Фрэнсис снова отправили в клинику, где она провела последующие пять лет. Последний врач-психиатр, лечивший Фрэнсис — Уолтер Фримен, проводивший свои опыты в лечебнице, где находилась актриса. Хирург провел транслоботомию, воздействуя на участок мозга, контролирующий волю и эмоции человека, после чего сознание актрисы совершенно поменялось.

В марте 1950 года, Фармер покинула клинику и под опекой матери вернулась в Сиэтл. Там она устроилась в прачечную в отеле «Олимпик», том же месте, где в 1936 её чествовали на мировой премьере фильма «Приди и возьми это». В 1953 году, по истечении 10 лет после ареста, Фрэнсис Фармер была восстановлена в своих гражданских правах.

Последние годы жизни

В 1951 Фрэнсис вышла замуж за Альфреда Х. Лобли и переселилась в калифорнийский город Эврика, где в течение трёх лет анонимно жила и работала секретарём на фотостудии.

В 1957 году она познакомилась с телевизионным промоутером Леандом С. Майкселлом, вместе с которым вскоре уехала в Сан-Франциско. Там она вновь подогрела к себе интерес публики и спустя год вернулась на театральную сцену. В 1958 году она развелась с Лобли и вышла замуж за Майкселла. В том же году Фармер появилась в эпизодах нескольких телесериалов, в том числе в «Студии один» и «Театре 90», и исполнила свою последнюю роль в кино, снявшись в картине Paramount Pictures «Кайфолом». В 1958 году на телевидении стартовало её собственное шоу «Фрэнсис Фармер представляет», которое имело большой успех и долгое время сохраняло одну из первых позиций на телеэкранах. Тем не менее, к 1964 году, после развода с Майкселлом, её поведение вновь стало неуправляемым, и её шоу было закрыто, завершив тем самым её карьеру на телевидении. Фармер опять вернулась в театр, но год спустя, после очередного ареста за езду в нетрезвом виде, Фармер завязала с актёрской карьерой навсегда. После этого она пыталась начать собственный бизнес вместе с другом Джином Рэдклифом, но из-за проблем с законом лицензию так и не получила.

Последние годы жизни Фрэнсис Фармер провела одна, почти забытая. Она скончалась от рака 1 августа 1970 года в небольшом городке Фишерс в штате Индиана в возрасте 56 лет.

мы с гордостью называем свой город УЛЬЯНОВСК, а все остальные с завистью говорят: где это ?

• 
• Меня зовут Курт, я пою и играю на гитаре, а вообще, я ходячая и разговаривающая бактериальная инфекция…
• Я устал постоянно прикидываться хорошим парнем только для того, чтобы уживаться с другими и иметь друзей. Носил простую фланелевую рубашку, жевал табак и на многие годы стал монахом-затворником в своей комнатушке. Со временем я даже начал забывать, что такое нормальное общение с людьми.
• Лучше сгореть, чем угаснуть.
• Многие стараются прожить жизнь других людей. Их мысли — чужие мнения, их жизни — мимикрия, их страсть — цитаты. Умение цитировать хорошо скрывает отсутствие собственных идей.
• Я не хочу ни с кем слишком сближаться. Не хочу, чтобы кто-то знал, что я чувствую и что думаю. И если вы не в состоянии понять, что я из себя представляю, слушая мою музыку, что ж, увы…
• Когда я понял, что не найду человека, похожего на меня, я просто перестал заводить дружбу с людьми.
• Большинство моих текстов сотканы из сплошных противоречий. Я напишу несколько искренних строк, а потом начинаю дурачиться и насмехаться над ними.
• Я всегда чувствовал себя изгоем, и это не могло не беспокоить меня. Я никак не мог понять, почему мне не хочется общаться со своими сверстниками и одноклассниками. Много лет спустя я понял, почему: я не мог сойтись с ними прежде всего потому, что они равнодушно относились к творчеству.
• В субботу вечером я словил кайф, напился, зашагал к железной дороге и улёгся на рельсы в ожидании одиннадцатичасового поезда, положив два больших куска цемента себе на грудь и ноги, и поезд подъезжал всё ближе и ближе.
  И он проехал по соседним рельсам рядом со мной вместо того, чтобы проехать по мне.
• Живи на полную катушку, умри молодым и оставь красивый труп.
• Лучше быть угрюмым мечтателем, чем безмозглым тусовщиком.
• Я никогда не жаждал ни славы, ни чего-либо подобного. Так уж получилось…
• Я люблю всех — вот что грустно…
• Когда я начал принимать героин, я знал, что это будет так же скучно, как курить марихуану, но я уже не мог остановиться, героин стал подобен воздуху!
• Если меня посадят в тюрьму, по крайней мере, не надо будет раздавать автографы.
• Надеюсь, что я не превращусь в Пита Тауншенда. Довольно смешно в 40 лет делать то, что мы вытворяем на сцене сейчас. Вот почему я хочу завязать с карьерой, пока не стало слишком поздно…
• Я лучше буду тусоваться с компанией неудачников, сидеть и покуривать с ними, чем с теми, кто без ума от бейсбола…
• Мы такие модные, что даже себе подражаем.
• Я не могу дождаться возвращения домой (где бы он ни был), в кровать, невротичный, плохо питающийся и жалующийся, какая дерьмовая погода.
• Мне нечего сказать или спросить. Я только поддакиваю. Я в некотором смысле реакционер. Я только реагирую на то, что говорят другие. Я не думаю, а когда думаю, то забываю.
• Я не читаю много, но когда я действительно читаю, то читаю внимательно.
  У меня нет времени, чтобы перевести то, что я понимаю, в форму разговора.
  Я исчерпал все разговоры, когда мне было девять лет.
  
  Я специально кажусь наивным и далеким от земной информации, потому что это единственный способ избежать пресыщенного отношения.
  Всё, что я делаю – это внутренне, подсознательно, потому что вы не можете рационализировать духовность.
  
  Я не могу говорить, я могу только чувствовать.
• Я люблю проникать в механику системы, выдавая себя за одного из них, затем медленно начинать деградировать внутри империи.
• И я не собирался покидать этот мир, не узнав на деле, что значит перепихнуться.

Если секс не в подъездах, значит это уже любовь….