Это просто Вьюи блог

Душу вложишь, сердце своё вложишь - cожрут и душу, и сердце.
Мерзость вынешь из души - жрут мерзость.

Реклама - это техника запудривания мозгов (если они есть), изобретенная в 1899 американцем Албертом Дэвисом Ласкером, а в тридцатые годы нашего века её блестяще усовершенствовал некий Йозеф Геббельс - с целью убедить немецкий народ посжигать всех евреев. Геббельс был гениальным концептуалистом, асом пропаганды: "DEUTSCHLAND UBER ALLES", "EIN VOLK, EIN REICH, EIN FUHRER", "ARBEIT МАСНТ FREI" ("Германия превыше всего", "Один народ, одна страна, один фюрер", "Труд далет свободным" (лозунг на воротах Освенцима) …
Старайтесь не забывать об этом: с рекламой шутки плохи. Ибо разница между словами "потреблять" и "истреблять" не так уж велика.

Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.

Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: "Будь благословенна!" -
Я говорил и знал, что дерзновенно
Мое благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.

А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И - боже правый! - ты была моя.
Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово ты раскрыло
Свой новый смысл и означало царь.

На свете все преобразилось, даже
Простые вещи - таз, кувшин, - когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.

Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,
И рыбы подымались по реке,
И небо развернулось пред глазами…
Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.
1962

Я их не помню. Я не помню рук,
которые с меня срывали платья,
а платья - помню. Помню, скольких мук
мне стоили забытые объятья,
как не пускала мама,
как дитя трагически глядело из манежа,
как падала, набойками частя,
в объятья вечера,
и был он свеже - заваренным настоем из дождя
вчерашнего и липовых липучек,
которые пятнали, не щадя,
наряд парадный, сексапильный, лучший…
и ту скамью, где, истово скребя
ошметки краски, мокрая, шальная,
я говорила: "Я люблю тебя"….
Кому - не помню… Для чего - не знаю…
Учусь не бояться тебя пережить,
тем паче переумереть.
когда мы не сможем с тобой говорить,
я буду тебе петь
о том, что тебя невозможно забыть,
простившись, тем паче - уйдя,
о том, что не так уж и сложно плыть
против теченья дождя…

В любви признаться в сотый раз,
И как «я тоже» в ответ услышать.

Игра в убийство. Сначала тянут жребий. Один из игроков-убийца, кто именно-никто не знает. Гасят свет. Убийца выбирает жертву. Жертва должна сосчитать до двадцати и закричать. Тогда тот, кому выпало быть детективом, начинает расследование. Всех допрашивает. Где они были, что делали, пытается вывести убийцу на чистую воду.

Кажется, к тебе прицепляют клочки бумаги или что-то вроде… Нет, наверное, их все-таки тянут из шапки. Один становится сыщиком, другой жертвой, гасят свет, и кто-нибудь хлопает тебя по плечу, ты орешь, падаешь и притворяешься мертвым.

мне кажется, я вполне симпатично смотрюсь с набитым одеждой желтым рюкзаком на плечах
в придачу с ковриком от спального мешка под мышкой
и с тремя книгами разной толщины.
белое платье с кедами, которые купила мне мама, сверху спортивная кофта
и копна беспорядочнолежащих волос
так я выглядела.

сейчас все звуки благоприятно окружают, не давая совсем раскиснуть;
дедушкин храп после водки, ветер с морем, радио, звуки распиливающихся дров.

мне надоели твои злые глаза
упреки и высказывания
а впрочем, я ни в чем не виноват
убавь "максимум" в своих требованиях.

Шумит аквариум, в нем
всего одна лишь рыбка.
Зато большая,
но одна!
Давит на барабанные перепонки
звуки, издаваемые компьютером.
Все смешивается в одну
массу, которая отдается болью в голове.
Чёрное.

люблю вечером залезать под бабушкин плед, ложиться между ней и дедушкой.
смотреть с ними все, что показывают по телевизору. спокойно становится.

• знаешь, когда до дрожи
  все принципы и прочее - долой.
  не поезда, а твоя мягкая кожа
  меня возвращают домой.

хотя бы одно сообщение в день. для удовлетворения нравственного чувства