Она любила больше жизни рисовать,
Ведь для неё в исскустве что - то было.
Ей было проще на картине передать,
Свой мир души, все то, что так любила.
Она могла часами просидеть,
Возле портрета, что стоял в сторонке,
Карандашом штрихи, потом стереть,
Мазок гуаши на белёсой шторке.
Могла в порыве гнева набросать,
Эскиз, что без проблем бы стал шедевром,
Но успокоившись стирала это всё,
Назло своим почти убитым нервам.
В моменты радости она играла краской,
Чуть - чуть неровно нанося пастель,
Водила кистью словно сделав сказкой,
Хоть и суровую, но нежную метель.
Она не знала что дает ей вдохновенье,
Была ли это злость или любовь,
Но продолжала будто бы в забвеньи,
Так рисовать, что в венах стыла кровь.
Мне не понять о чем она мечтает,
Художник, больше нечего сказать,
Картины, что она изображает,
Вмиг заставляют сердце трепетать.