…Тогда, высвободив руку, я взяла стакан и поставила его на самый край стола.
— Упадет, —предупредил он.
— Наверняка. Я хочу, чтобы ты его сбросил.
— Разбить стакан?
Да, разбить стакан. Такое простое на первый взгляд движение — но оно таит в себе столько страхов, и нам никогда не осознать их до конца. Что ж такого в том, чтобы хлопнуть об пол дешевый стакан, — ведь каждый из нас столько раз делал это случайно и нечаянно?
— Разбить стакан? — повторил он. — Но зачем?
— Я могла бы пуститься в объяснения, — ответила я. — Но скажу лишь — для того, чтобы он разбился.
— Это нужно тебе?
— Разумеется, не мне.
Он глядел на стакан, стоявший на самом краю стола, и явно опасался, что сейчас стакан свалится.
«Это — ритуал, — хотелось мне сказать. — Это —под запретом. Стаканы нельзя бить с умыслом. Когда мы сидим в ресторане или у себя дома, мы стараемся не ставить стаканы на край стола. Наша Вселенная требует, чтобы мы были осторожны, чтобы стаканы на пол не падали ».
А разобьем по неловкости и нечаянности — увидим: ничего особенного не произошло. «Не беспокойтесь», — скажет официант, а я ни разу в жизни не видела, чтобы разбитый стакан ставили в счет. Бить стаканы — обычное дело, дело житейское, и никому не причиняет вреда — ни нам, ни ресторану, ни ближнему.
Я толкнула стол. Стакан зашатался, но не упал.
— Осторожно! —воскликнул он.
— Разбей его, — настойчиво повторила я, а про себя подумала:
«Разбей его, соверши этот символический жест. Постарайся понять, что я разбила в себе кое-что гораздо более важное и ценное, чем стакан, —и счастлива. Всмотрись в свою душу, где идет борьба, — и разбей его».
Ибо наши родители научили нас бережно относиться к стаканам и к плоти. Внушили нам, что детские страсти — невозможны, что мы не должны совлекать с избранной стези человека, решившего стать духовным лицом, что людям не дано творить чудеса, и что не следует пускаться в путь, если не знаешь, куда приведет он.
Пожалуйста, разбей стакан — и ты снимешь с нас обоих это заклятие, освободишь от настырного стремления все объяснить, от мании делать лишь то, что будет одобрено другими.
— Разбей стакан, — снова произнесла я.
Он пристально взглянул мне в глаза. Потом медленно рука его скользнула по столешнице, дотронулась до стакана — и резко смахнула его на пол.
Звон стекла привлек всеобщее внимание. Вместо того чтобы вскрикнуть, выбранить себя за неловкость или сделать что-нибудь в том же роде, он молча, с улыбкой смотрел на меня — и я улыбнулась в ответ.
— Ничего страшного! — крикнул нам юный гарсон.