Ты думаешь, ты такой вот один-единственный, такой вот медноногий смешной колосс, который хочет нырнуть в её очи льдистые и спрятаться в рыжем танце её волос. Что ты один молчишь ей срывным дыханием и молишься нецелованному лицу, что ты готов сгореть за её порхание, за голоса крышесносую хрипотцу. Она ведь вечно вместе, всегда при свите, и она ведь пробежит по твоей золе. И самый ужас в том, что она действительно прекрасней всего прекрасного на земле.