ramones:

– Ты хочешь сказать, что не станешь убивать? – спрашиваю я.

– Стану. Когда придет время, я буду убивать, как любой другой. Я не смогу уйти без боя. Я только… хочу как-то показать Капитолию, что не принадлежу ему. Что я больше чем пешка в его Играх.

– Ты не больше, – возражаю я. – Как и все остальные. В этом суть Игр.

– Ладно, пусть так. Но внутри них ты – это ты, а я – это я, – не унимается он. – Ты понимаешь?

– Немного. Только… не обижайся, Пит, кому до этого есть дело?

– Мне. Что еще в моей власти? О чем еще я могу позаботиться в такой ситуации?! – сердится Пит.

Я отступаю на шаг.

– О том, что сказал Хеймитч. Чтобы выжить.

Пит улыбается, печально и насмешливо:

– Хорошо. Спасибо за совет, солнышко.

Это покровительственное обращение, заимствованное у Хеймитча, словно пощечина.

– Что ж, хочешь провести последние часы жизни за размышлениями, как бы поблагороднее умереть на арене, – это твой выбор. Я собираюсь прожить свою жизнь в Дистрикте-12!

– Меня бы не удивило, если бы тебе это удалось, – отвечает Пит. – Передавай привет моей матери, когда вернешься, хорошо?

Голодные Игры.