Вчера вечером я ушла из дома. Бродила по улицам и не знала, куда точно идти. Ныло сердце, да и погода была как будто предвзятая. С утра, вернувшись домой, я обнаружила что мой младший брат спит на моей кровати. Он ждал меня как и все остальные мои сожители. ОН проснулся и покачал головой, сказав, что так нельзя поступать. Нужно говорить что ты уходишь, когда ты уходишь. «А то мы ждем – ждем, а ты не идешь. И нам становится грустно». Он спросил, почему у меня такие пустые глаза и холодные руки. На что я ответила, что я глупая и не понимаю, что делаю больно человеку, которого люблю. Посмотрев на меня добрыми, детскими непорочными глазами он вдруг начал говорить. Мама услышав эти трели решила тихонько записать все на диктофон (она вечно младшего на видео и аудио записывает, чтобы потом подругам на работе показывать) и вот что у нас вышло:
«А я вот тоже. Я вот люблю и маму, и тебя и дедушку. Но я часто не думаю, что говорю и мама потом расстраивается. Это она мне говорит, что я не думаю, что я говорю. А я ведь думаю. Мне ведь просто обидно, вот я и говорю, что думаю. Наверное, это неправильно. А ты наверное поругалась с Никитой? Вот же вы такие взрослые а ведете себя как я. Я часто слышал, как мама говорила папе, что если человек любит, он никогда не заставит другого человека плакать. А почему ты плачешь? Никита ведь наверное тебя любит, правда? Почему вы тогда ссоритесь? Зачем вы это делаете? Ведь когда человек любит другого человека он звонит ему и говорит приятности всякие, дарит ему игрушки разные, вот я вырасту и буду маме шубы и украшения дарить, потому что люблю ее и забочусь о ней, как могу. А мне всего годиков то восемь! А вам восемнадцать, а вы ругаетесь, как в первом классе! Это нам так наша учительница Алла Александровна говорит в классе. Когда я у Вари тетрадку забираю, а она меня учебником по ноге бьет. Помиритесь вы уже наконец, что же как дети то! *деловито взмахивая руками и «прикручивая» их к бокам*. Я вот Никиту люблю. Он когда приходит, мне сразу весело становится. И я не понимал, почему ты так ругаешься на меня и не хочешь им делится ни с кем. Жадина. А сейчас понимаю – ты любишь его сильно, вот и не хочешь чтобы я у тебя его отбирал. Ну я больше не буду. И ты больше не плачь. И из дома не уходи. А то я тоже плакать буду. И лего перестану собирать.»
С этими словами ребенок развернулся, потом погладил меня по голове и ушел в комнату играть с собакой. А я так и осталась сидеть на разобранной кровати, роняя слезы на подушку. То ли от того, что я такая дуреха, то ли от того, что мне только что восьмилетний ребенок объяснил чуть ли не на пальцах как сильно я тебя люблю.