Как больно. Кажется все тело превратилось в один пульсирующий сгусток боли. Огромный нож, сломав ребро, разорвал его сердце на две неравные части. Вдыхая каждый раз, он чувствовал, и даже слышал как осколки раздробленной кости скользят по металлу, цепляясь за малейшую шероховатость, малейший дефект полотна стального убийцы, вызывая невыносимую боль. Боль, которая разносится от эпицентра по всему телу, пронизывая каждую его клетку. Миллионы нервных окончаний превратились в миллионы игл, в миллионы каналов, по которым ежесекундно транспортировались новые порции боли. Он задерживал дыхание, пытаясь остановить его окончательно, но инстинкт снова и снова заставлял его делать вдох, принося ужасные страдания. В борьбе ума и разума верх пока держал последний. Знания, полученные от предков, закодированные в его ДНК заставляли организм продолжать борьбу за жизнь, в то время как приобретенный опыт четко давал понять, что эта битва уже проиграна, а полная капитуляция лишь вопрос времени. Времени, каждое мгновение которого бросало новую монету боли в копилку смерти. Он лежал на мокром асфальте, в кромешной тьме холодной осенней ночи. Крупные капли дождя ударялись о рукоять ножа и стекали по лезвию к ране, где сталкивались с кровью. Противостояние двух жидкостей, одна из которых стремилась внутрь, а другая наружу, закончилось подписанием смертельного пакта очередности: при выдохе кровь беспрепятственно покидала тело, а на вдохе услужливо уступало свое место воде. Боль понемногу стала утихать, уступая место холоду. Холоду, который обжигающими волнами прокатывался по всему организму, сковывая каждый его орган. Все тело уже извивалось в предсмертных судорогах… Но вдруг сознание его стало четким, все хаотично появляющиеся и исчезающие мысли неожиданно прекратили свой бешенный танец. Его окружила полная темнота и тишина, боль и холод покинули его. Он не чувствовал абсолютно ничего. Новое незнакомое ощущение легкости и непринужденности стало умиротворяюще окутывать его. Ему еще никогда не было так хорошо. Тепло… Удовлетворение… Удовольствие… Он парил во мраке наслаждаясь этими новыми ощущениями… Непонятный глухой звук, похожий на сдавленный крик резко оборвал его блаженственный полет. Все тело резко сжало со всех сторон, стянуло скользкими веревками, легкие заполнились непонятной вязкой жидкостью, он захлебывался, пытался ее выплюнуть, но она было повсюду. Он пытался освободиться от опутавших его веревок, но сжимающая его оболочка из какого-то очень прочного эластичного материала практически не давала возможности пошевелить рукой или ногой, все старания были тщетными. Каждое новое сжатие оболочки было сильнее предыдущего и оно сопровождалось тем самым непонятным глухим криком, нарушившим его блаженство, или это был его собственный крик, сейчас он уже не мог этого понять… Силы покинули его, не имея возможности больше сопротивляться он поддался очередному сильному толчку… И в этот момент он почувствовал как оболочка над его головой порвалась… Резкий свет ударил в глаза! В легких еще полно этой жидкости, он пытается выплюнуть ее, но тело внутри оболочки и он не может выдохнуть. Резкий очень громкий женский крик оглушает его и в этот же момент оболочка окончательно выталкивает его из себя. Задыхающийся, ослепленный и оглушенный он чувствует, что куда-то летит. Его рот освобождается от жидкости и он совершается вдох всей грудью. Пелена сходит с его глаз, и он видит, что находиться в комнате до потолка выложенной кафелем, людей в белых халатах и женщину к которой его поворачивают лицом. И тут он понимает, что на самом деле произошло, но резкая непереносимая боль вдруг очищает его сознание. Комната наполняется младенческим криком. Криком разочарования, разочарованием связанным с потерей чего-то очень важного…