Чтобы не расплескать - прикрываю лоб рукой,
чашку себе из ладони соорудив,
утро пригрелось русым пушистым облаком
к солнечной невыспавшейся груди.
Я не пойму, что было со мною до него,
как я жила, и в чьих я спала домах.
Если он позвонит, я подпрыгну до неба,
если не позвонит - позвоню сама.
Мир нараспашку,
на поводке серебряном Бог задремал, уставший меня учить.
Если погладить теплый хребет поребрика -
сытой довольной кошкой асфальт урчит
что-то дикарско-латино-американское,
чтобы вдохнуть на миг - и живешь едва.
Девочка отчего ты всё ходишь в каске, а?
Чтобы от счастья не лопнула голова.
Реки синеют, где-то вдали тоскливая
толстая чайка хрипло лажает блюз.
Если он меня любит - то я счастливая,
если же нет - ну, я-то его люблю.
Мы еще обрастем нежилыми стенками в стылом ветру,
но нынче-то поутру
всё, что мы нажили общего -
это терпкая черная теплота меж сплетенных рук.
Вот я иду по поребрику, как по лучику,
с богом в ладони, с искрами вместо глаз.

Может быть всё и правда у них получится.
Главное, чтобы цепочка не порвалась.