Я никогда не задумывалсь о том, что делаю кому-то больно. Но, по крайней мере, я не мучала этих людей, а давала сразу всё понять. Да, местами я делала это жестоко и безралично по отношению к чужим чувствам. Но я никогда не издевалась над людьми, не терзала их, не подпускала к себе настолько близко, что могла касаться их души кончиками пальцев, а затем вырывала сердце.

По кусочкам, медленно.

Нет, я никогда не говорила людям, что они нужны мне, если это было не так. Я не обнимала их и не прижимала к себе, если плевать хотела на то, какой их любимый фильм и какие они курят сигареты. Я никогда не хотела быть рядом, если даже знала, что для дргого человека моё присутствие - смысл жизни. Жизни на тот момент, когда он смотрел на меня.

Я не виню никого ни в чем, это, наверно, наказание за всех тех, с кем я поступила, как с тряпкой. Кого я бросила без права на возвращение. Но я никому никогда ничего не обещала и не говорила, что я хороший человек. Я - это я.

Но почему всегда, когда я искренне теряю голову, то надо мной смеются и держат на поводке?

Что-то вроде: "Ты мне не нужна, но для красоты постоишь на полочке. А потом, когда ты запылишься, я тебя выкину." Не так ли?

Таким образом, окончательно теряется доверие к людям. Уважение к людям. Даже в тех, кто раньше являлся неким "божим одуванчиком", неспособным на подлость и, в моих догадках, не желающий никого обидеть, я вижу предателей и обманщиков.

Я даже рада, что теперь мне стало легче дышать. Что ты не пишешь мне и не даешь о себе знать. Что я не вижу тебя по несколько дней, а если вижу, то мимолетного взгляда мне достаточно, чтоб понять, что дороги действительно расходятся.

Не хочу ничего. Хочу просто переболеть и продолжать свой путь, но уже иначе, не так, как раньше. Ни одному человеку больше не позволю притронуться к моему сердцу. Раны заживут, я не беспокоюсь за это.

Просто… Иногда, вспоминая всё, становится обидно за то, что я верила в искренность всех действий и каждого слова. Что всё так кончилось, не успев начаться. Не хочу даже предполагать, что эти глаза могли обманывать меня, но, увы.

Чужие.