Неадекват начался на остановке, где мы ждали автобус, чтобы поехать домой. Я сказала быть потише, но дочка стала мычать еще громче и даже громко зарычала. Рядом стоящие люди начали на нас оглядываться. Тогда она просто завалилась на спину. Подняла ее, но она вновь расслабила ноги и не вставала ни в какую.

Такой же цирк меня поджидал еще в подъезде нашего дома. Лифта у нас нет.

…Я переводила дух, а она сидела на ступеньке лестницы, недовольно мыча, словно показывая всем своим видом, что не хочет идти сама. По-моему, мы застряли на 2 или 3 этаже. Шум от двери и соседские шаги, доносившиеся с 5 этажа, заставили ее хоть как-то расшевелиться и наконец подняться до квартиры. Меня трясло и колотило от злости. Эти дурацкие манипуляции, чтобы я донесла ее на руках вверх по лестнице, сопровождают каждое наше возвращение осенью, зимой и весной, пока носим толстостенные верхние одежки.

Но это еще не всё. Я помогла снять ей зимний комбинезон и поняла, что он мокрый. Она садилась на ступеньки и, скорее всего, не сдержалась уже в какой раз. Комбез опять надо стирать (ну да, ну да, машинка все сделает за меня), но высыхать он будет два дня!! Наверное, если бы я посмотрела на себя со стороны в момент этих мыслей, увидела бы, как из глаз моих летят гневные молнии.

Быть матерью больного ребенка — это пиздец в миллионной степени. Твоя жизнь тебе будто больше не принадлежит, потому что у тебя нет момента, которого надо дождаться, чтобы ребенок подрос и с каждым годом становился более самостоятельным.

Про лежачих инвалидов я даже говорить не хочу. Там бы я сразу вскрылась.