Мне пока сложно что-либо воспринимать всерьёз. Делаю вид что все в порядке, но понимаю что сломаюсь рано или поздно. Днем позвонила мама и начала разговор не со слов привет, как дела, а с вот теперь я услышала тебя и хочу плакать. С этой самой секунды я поняла что что-то случилось. Она не выдержала. Она обещала выкарабкаться. Теперь навсегда в памяти последнее воспоминание с ней, с живой. Захожу к ней в палату с цветами, она говорит, что это не очень то хорошо приносить живые цветы в больницу, но смотрит на них с такой любовью. Она всегда любила цветы. Это единственный человек в нашей семьей кто смотрел на них таким взглядом. Хотела вернуть мне обратно, но я все же уговорила ее их оставить себе. Мы вышли на лестничную площадку и у нас случился такой разговор:
— Выздоравливайте, хорошо?
— Да нет, я не смогу. Дела совсем плохи. У меня пневмония началась.
— Но это не повод сдаваться. Вы не должны.
— Знаешь, в соседней палатке девушка лежала, хрупкая такая ей на вид, ну знаешь возраст как у тебя, на медика учится, говорит что выздоравит доучится и станет врачом.
— Это так здорово.
— Она ночью сегодня умерла.
— Вы не должны сдаваться. Просто нет. Вы должны выздороветь.
— Я постараюсь. Спасибо тебе. Спасибо, что пришла.
И мы очень крепко обнялись. Выхожу как в бреду из больницы. Дохожу до ближайшей остановки. Слезы градом из глаз.
Две химии. Карантин. Кровь из носа. Реанимация. Сердце не выдерживает нагрузку. Она не выкарабкалась. В нашем мире все так заняты, заняты чем угодно, но не поиском вакцины от рака. Это так дерьмово. Я так зла. В мире хаос из-за вируса, падения рубля, но никто никогда не узнает что именно в этот день умер человек, который безумно любил цветы и рыбок. Человек, который с трех лет ставил в центре тусовки родственников стул, поднимал меня на него и акцентировал внимание на том как круто я двигаюсь и именно это дало толчок моей маме отдать меня на танцы. Человек, который обнимал настолько крепко, что ударял нас головами друг о друга и это было до безумия смешно. Моя бабушка сегодня потеряла родную сестру. И это чертовски больно.
Навсегда. В памяти. В сердце.