— Ведьма.
— Лилит. Никакой ведьме не дано быть такой.
Я смотрю на изваяние. Молодая женщина. Нет, девушка. Дева, как нынче популярно говорить. Она не смотрит на меня, её взор устремлён на то, что происходит за мной. Выражение её лица тревожно, каким оно бывает у матери, которая стоит у окна в ожидании своего дитя. Её поза неоднозначна и сочетает в себе небрежность и беспокойство. Так ведёт себя лань на пастбище, готовая в любой момент сорваться в бега от хищника. Одной рукой девушка придерживает символ своего греха — змея, покоящегося на её ногах. Он само собой разумеющеся, она не замечает его. Из белоснежной спины вырвались два кожистых крыла — апогей падения. Они не уродуют, а именно украшают, как украшала де Лавальер Людовика XIV. Крылья сложены, как и положено тому, кто находится в ожидании.
Карл Кауэр, будучи автором скульптуры, сперва окрестил своё детище именем Лилит, но позже отделался несуразным "Hexe". Однако сущность изначальной идеи сохранилась и никакое иное имя не скроет этого замысла. Если назвать ель дубом, то её ствол шире не станет, а хвоя не обратится в листья.
Кауэр не единственный, кто имел смелость дотронуться до образа Лилит и воплотить его, но он первый, кто отказался от богословской трактовки. Множество скульптур изображают демоницу в преисполнении первозданного греха — блуда. Она упивается похотью и собственным проклятием — мертворождением в адских муках. Лилит прочих свободна, непокорна во всём, безжалостна.
Но Кауэр пренебрёг библейскими трактатами и создал свой, в котором первая из женщин лишена страсти и не пронизана блудом. Нет в ней свободы — она скована тревогой. Отсутствует в ней и привычная современному миру феминность. Никто из увидевших не станет отрицать, что перед ним женщина, но многие ли признают её красоту? Лицо лишено приятных черт, её губы не искажены улыбкой и не обладают той пухлостью, которую привычным делом восхваляют поэты. Её тело далеко от идеала и современные гуру, помешанные на идеализации туши, непременно отправили бы супругу Князя на десятки изнуряющих диет. Её голову не украшает каскад густых волос до колен, в них копошатся змеи.
Такова Лилит Кауэра, вобравшая в себя черты Венеры и Давида, готовая сорваться со своего постамента мгновенно, если небеса разверзнутся перед ней и она получит желанное прощение. Она не кичится свободой воли, но осознаёт весь трагизм своего положения.
— Мне кажется, что Лилит должна быть более красивой, шикарной.
— Нет, не должна. Неужели ты правда хочешь увидеть красоту в женщине, которая послала к чёрту законы и сбежала в адское пламя? Тем более она была первой, созданной не от ребра, а по прообразу. Она идеальна по праву рождения.
— Но живот и небольшой лишний вес у идеальной точно есть.
— Это обычное женское тело. Оно не должно быть идеально плоским, как это навязывается нынче.
