Буквально десять дней назад популярным явлением было сесть и задуматься о том, что школьные годы прошли и в этой жизни уже никогда не случатся вновь. Размышлять об этом в положенный срок, попутно вычёркивая из жизни фанатов Шафутинского, времени и желания особо не было, поэтому позднее зажигание – моё всё.
Отлично помню 2013-ый год, выпускной класс и май перед финальными экзаменами, когда классный руководитель сказала нам, что скоро мы покинем стены гимназии и потом будем плакать. Я тихо добавил: «От радости, что всё это закончилось». Меня попросили выйти из кабинета. В общем-то, на этой ноте можно было и закончить писать на тему школьных годов.
К слову, я был совсем не из тех людей, которые с трудом вставали в семь утра, ворчали у раковины и походкой восставшего мертвеца плелись в ненавистное учебное заведение, нет. Как правило, в четыре утра я уже не спал, если ложился вообще, поэтому «радостей» насильственных подъёмов был лишён.
Одиннадцать лет мне приходилось топтать паркет в гимназии №75 города Омска и, стоит признать, это было самое жёсткое испытание для моих нервов.
Попал я туда по воле отчима, ибо согласитесь, что «наш ребёнок учится в гимназии» звучит гораздо солиднее, нежели «наш ребёнок учится в школе №1488 имени Григория Залупина». Отличий от обычной школы было несколько, и самым ужасным отличием была учебная нагрузка, которая просто не предусматривала у учеников наличия свободного времени. Зато родители могли хвастаться, что дитятко с первого класса учит два языка и находится в гимназии с восьми утра до четырёх вечера, пока ваши бездари в обычных школах уже в обед дома и в компьютеры играют. Поэтому, если эта стена текста у кого-то будет в ленте и у этого «кого-то» есть дети дошкольного возраста, то уведомляю, что гимназия (лицей в этой же категории) является гарантом того, что ваш ребёнок будет вас ненавидеть к годам девяти. Он в принципе будет всё ненавидеть. Моя девушка окончила гимназию, мой брат окончил гимназию и «впечатления» у нас абсолютно идентичны, так что, я знаю что пишу. Не стоит ошибочно полагать, что нагрузки хорошо влияют на ребёнка и делают из него какого-то гения. С большей вероятностью они сделают так, что в дом постучится либо глубокая депрессия, либо подростковый алкоголизм, либо же вовсе саван, гроб и несколько метров сырой земли.
Пожалуй, самый важный аспект школьных времён – это сверстники. Чтобы долго не расписывать о том, какие это были детёныши человека разумного, напишу, что на дворе был 2002-ой год, западное «планирование семьи» ещё не коснулось России и большая часть детей (я в том числе) были итогом мировоззрения под названием «Ну надо родить, а то пора уже, косо смотрят все». К чему я это всё веду? После домашних скандалов с родителями, которые совершенно не знали о том, как надо воспитывать и общаться с чадом, мы шли в учебное заведение, где начинали издеваться друг над другом отдушины ради. Не могу сказать, что издёвки имели отношение ко мне, ибо я дрался со всеми и по любому поводу, а красные заметки в дневнике на этот счёт не покидали практически каждую страницу. Звучит грубо, но некоторые люди понимают лишь язык боли и пытаться донести до них что-либо цивилизованным способом – лишь подогревать их негативный интерес к своей персоне.
Другой немаловажной составляющей были преподаватели и вот здесь у меня были основные негативные моменты, потому что советской закалки учителя совершенно противились новому и фалломорфировали, когда кто-то осмеливался нарушать священные школьные правила. Собственно, нарушал я их с того самого дня, как переступил порог гимназии. Например, тяжесть болта, который я с первого класса положил на обязательное ношение формы, стремится к бесконечности. Учителя не любили меня за то, что я поправлял их, считая это неправильным; не любили и за то, что на всё у меня было своё мнение и невозможно было заставить меня заниматься бесполезной ересью на каком-нибудь классном часе. Внеклассные мероприятия по типу соревнований, новогоднего украшения класса, приседаний на стеклотару на скорость и прочее не посещал с чистой совестью, ибо не был обязан тратить своё свободное время на участие в очередном шапито. От моего внешнего вида их и вовсе разносило вдребезги, чем я не гнушался и лишний раз подогревал седалищную область учителей. Итогом послужил весьма забавный случай, когда моей матери позвонил классный руководитель с вестью о том, что дитя её, оказывается, состоит в сатанинской секте (к слову, я тогда правда грешил этим, и подобное заявление заставило меня вспотеть). Но всё оказалось куда прозаичнее и обвинение в сектантстве свалилось на мою голову из-за постоянного ношения чёрного цвета и рисования крестов на полях тетради.
Я выпустился из гимназии восемь лет назад и ни разу не пожалел о том, что школьные годы прошли. Из имён одноклассников помню только двоих и то, потому что мы общаемся. Из имён преподавателей не помню ни одного. Более того, я вообще стараюсь не вспоминать весь ад, который был в моей жизни промежутком с пяти до двадцати лет. Кто-то может сказать, что меня должен огорчать факт того, что я никогда больше не вернусь в беззаботное детство. Но моё «детство» больше напоминало ад, в который не очень жаждешь возвращения. Сейчас моё бытие в миллионы раз беззаботнее и спокойнее.
Может, школьная пора действительно «золотая», но я твёрдо убеждён, что «золотой» является вся жизнь после окончания школ, вузов и т.п., но при условии, что было желание эту жизнь сделать таковой.
