знаю что постиг истину

тогда, на той вписке

пьяный, объёбанный, на коленях сидит какая-то проблядь

и внезапное озарение — вот так и правильно

назло всем вашим моралям и нудным молитвам

назло неизбежности выгорания

назло системе продажи и потребления

я в моменте — я трогаю её клитор

я не знаю её имени, я животное, я от всего отрёкся

я практически серафим саровский

только в грязной толстовке, с щетиною и под спайсом

очень не хочется просыпаться

не хочется объяснять матери, почему крошатся зубы

и выслушивать вопли толсторожих начальников

я постиг истину

и она в молчании

она в этой девке, в бутылке дешёвого коньяка и безумии

в том, что после смерти меня не вспомнят

как и тех, кто на крутых тачках не пропускает на светофоре

я ненавижу их, ненавижу и тебя, возвышенную блядину

оставившую меня без объявления войны в рупор

вероломно, нарушив привычную парадигму

с обещанием не подать мне руку

это не круто, слышишь, гадина?

я же сказал тебе сразу, цена мне — грош

и ты всё равно меня обнимала и гладила

обещала что не уйдёшь

говорила, что нужно жить для чего-то большего, чем набить желудок

для чего-то большего чем размутиться на грамм

но я тогда ещё знал, что ты предашь меня как иуда

что это беспонтовая для меня игра

что ты пойдёшь дальше, не взяв меня

(а зачем тебе лишний груз)

что тебя будет радовать моя грусть

превращающаяся в злость, а затем в ярость и похоть

и ебал я, что мне без тебя плохо

я познал истину, отвали от меня, внутренний голос

кстати он твой, кто бы сомневался, звучит во мне круглые сутки

я не стану себя прижигать бычками

я лучше прожгу молодость

надо было сразу так делать,

надо было сразу так делать,

сука.

(c) Ананасова