Да, я знаю, у тебя будет дом, жена
И кисельные берега у рек,
Она будет тебе талисман, панацея и оберег,
Но я, мой свет, почти не поражена.

Будет все что захочешь: кров, теплота, уют,
Она будет ждать тебя у парома.
Будет море. Бессонные ночи. Бутылка рома.
Рядом с ней твои бури найдут приют.

Вы будете счастливы, молоды и лихи,
Предаваться животной похоти где-то на повороте,
Возвращаясь в отель напротив,
И будут тебе святыней её грехи.

Её губы будут сладчайший мёд.
Томный взгляд- нежным лезвием по нутру,
Поцелуи лучше всякого йогурта поутру.
Она станет тебе покой и громоотвод.

У неё глаза такие, что можно сдохнуть.
От изысканных рук её можно спятить,
Ты отдашь ей все, будешь реветь и таять.
Слаще музыки будет тебе ее звонкий хохот.

Она смотрит так, что кожа слезает с тебя как цедра,
Как ребенок вешается на шею, сдувает чёлку,
Дымит на балконе босая в твоей футболке,
И взгляд пронизывает всю плоть
До самого
Эпицентра.

Только не смейся с ней так же, как в том июле.
Мы держались за руки, и покидали клеть,
Бросались в любые крайности, не боясь взрослеть,
Хмельные от свободы и поцелуев.

Память бьет острым клинком под дых,
Эта девочка будет твоим персональным раем,
Только не рассказывай ей как мы умираем,
Искусно играя в живых.

Хороший мой, не вспоминай, не надо,
Как мы обещали жить, чтобы вопреки,
Говорили о мелочах, омывали ноги водой реки,
Только не вспоминай,
мой свет,
это хуже
ада.

Если проснёшься ночью, силясь
Вспомнить сон, где я снюсь тебе старой, больной и мертвой,
Сердце гулко, отчаянно бьется в ребра,
Не беги к телефону,
мой свет,
мы ведь давно простились.

© Аня Захарова