Только спустя много лет, я понимаю, как ужасно могла с ней раньше поступить.
Оставить в беде, не доверять, считать слабой. Это лишь половина первой строки из всей книги, состоящей из дерьма, которое я могла себе позволить.
Мне казалось забавным, когда она выбиралась из беды, в которой я оставила её, а потом шла вытаскивать меня. Сейчас это вызывает дикое отвращение к себе и желание себя уничтожить.
Всё, что я сейчас могу и делаю, так это извиняться перед ней почти каждую неделю, видя в ответ улыбку и фразу "А я уже и ничего не помню". Только идиот не заметит за этой улыбкой воспоминания об этом прошлом. От меня это не укроется никакими улыбками.
Я тоже это помню. Кажется, буду помнить всегда. Помнить всю боль, которую я причинила ей и причинила осознанно.
А она не уходила. Терпела и находила же ещё силы улыбаться мне. А я не ценила этого. Просто не видела и считала, что всё идёт так, как должно быть.
Она знала и знает обо мне всё. И я абсолютно согласна на это. В конце концов, я сама допустила это.
Теперь ничего не подлежит исправлению, да и я не хочу вносить какие-либо изменения. Это было бы слишком жестоко для нас.
Остаётся лишь одна загадка. В чём причина этой привязанности и преданности? И почему никакие ссоры не помешали этому? Неужели тот случай в школе и спасение из лап одноклассников-идиотов может порождать подобное?
Снова мысли и воспоминания о том, какой сволочью я могла быть по отношению к ней. Этого нельзя забывать. Это должно быть всегда и всегда служить бичом с металлическими прутьями, чтобы мне было чем замахнуться и удариться себя, когда я снова захочу поступить так, чтобы повторить прошлое.
Я могла бы поубиваться по прошлым дням, ностальгировать по ним. Ещё раз пять произнести фразу "Я была редкостной тварью". Зачем? Она и так знает это, и всегда знала. Просто молчала и без единого слова наставляла меня, наблюдая, как я неустанно твержу о необходимости скатывания этого мира в Бездну, всё дальше уходя от этой самой бездны, уводимая ею под руку.
После смерти близкого человека мне пристало искать утешения в чём-либо. В искусстве, в бессонных ночах, в книгах, но не в людях. Они не могли дать мне то, что мне было необходимо. Они могли дать мне оболочку, чтобы я могла нарисовать. Могли дать какие-то истории для размышлений. Но это всё не было мне нужно.
Найти это неизвестное значение в человеке, который вызывал у меня отвращение, было наказанием. Наказанием, которое раз и навсегда научило меня помнить о том, что человек может быть хоть трижды подлецом, лицемером и предателем, но внутри он всегда остаётся человеком.