«Но если ты помнишь все, − рвалось с моего языка, − и если ты такой же, как я, то, прежде чем ты уедешь завтра, или, когда ты будешь готов захлопнуть дверь такси, попрощавшись со всеми, и больше не останется какой-либо недосказанности в этой жизни вообще, тогда − хотя бы в этот раз, пусть даже в шутку, пусть для этого будет уже слишком поздно − но повернись ко мне, посмотри на меня, как когда мы были вместе, и это значило для меня все, удержи мой взгляд и назови меня своим именем».