Кажется я мазохист. Я не пытаюсь избежать душевной боли, наоборот, я стремлюсь к ней. Она помогает мне быть тем, кто я есть. "Счастье отупляет", не знаю, согласен ли я с этим выражением. Многие в момент счастья говорят, что чувствуют себя живыми. Я чувствую себя живым, когда мне больно. Я могу думать, писать, анализировать себя. Но я не могу понять откуда это, почему я так стремлюсь с боли. Что это? Недостаток драмы в жизни, или просто некая зона комфорта, в которой я привык находиться?

В попытках осознать упущенные шансы получился небольшой рассказ, смысла в нём маловато, но мне нравится как он написан. Пусть сохранится тут.

Двери закрываются. Рассказ.
Осторожно, двери закрываются. Закрываются раз и навсегда, поезда уходят, таймеры на часах обнуляются. Со временем двери обрастают ставнями и замками, покрываются лишайником, затягиваются корнями деревьев. Они верили, что можно отчаянно колотиться в закрытые двери, оба постоянно делали это. Но всё что было слышно с другой стороны - слабый скрип ржавых петель, с каждой из сторон. Они слышали его, но всё время списывали на ветер или сквозняк, ветер, который приходил в эти края так редко, ветер по принципу остаточного эффекта, ветер, которого не могло существовать в реальности.
Их первое и единственное правило: "никаких вторых шансов". Правило, которое постоянно нарушалось, нарушалось втихую, в одностороннем порядке. Чувства контрабандой провозились в мп3-плеерах, прятались в глубине плейлистов. И каждому из них хотелось быть пойманными, хотелось чтобы кто-то разгадал их тайны. Но ни один не хотел примерять на себя роль детектива. Поэтому всё оставалось на своих местах, стабильно и чисто, двери закрывались, поезда уходили, загадки старели, бумага желтела, сминалась и отправлялась в камин.