Сколько их сидит у тебя в подрёберье, бриллиантов, вынутых из руды,
сколько лет ты пишешь о них подробные, нескончаемые труды, да, о каждом
песенку, декларацию, книгу, мраморную скрижаль – пока свет очей не
пришлет дурацкую смску «Мне очень жаль». Пока в ночь не выйдешь, зубами
клацая, ни одной машины в такой глуши. Там уже их целая резервация, этих
мальчиков без души.
Детка-детка, ты состоишь из лампочек, просто лампочек в сотню ватт. Ты
обычный маленький робот-плакальщик, и никто здесь не виноват. Символы
латинские, буквы русские, глазки светятся лучево, а о личном счастье в
твоей инструкции не написано ничего.
Счастье, детка – это другие тетеньки, волчья хватка, стальная нить. Сиди
тихо, кушай антибиотики и пожалуйста, хватит ныть. Черт тебя несет к
дуракам напыщенным, этот был циничен, тот вечно пьян, только ты
пропорота каждым прищуром, словно мученик Себастьян. Поправляйся, детка,
иди с любыми мсти, божьи шуточки матеря; из твоей отчаянной нелюбимости
можно строить концлагеря.
Можно делать бомбы – и будет лужица вместо нескольких городов. Эти люди
просто умрут от ужаса, не останется и следов. Вот такого ужаса, из
Малхолланда, Сайлент Хилла, дурного сна – да, я знаю, детка, тебе так
холодно, не твоя в этот раз весна . Ты боишься, что так и сдохнешь,
сирая, в этот вторник, другой четверг – всех своих любимых экранизируя
на изнанке прикрытых век.
Так и будет. Девочки купят платьишек, твоих милых сведут с ума. Уже
Пасха, маленький робот-плакальщик. Просто ядерная зима.