здесь отставали всякие часы,
и потому она не торопилась.
стоял февраль, закончились чернила,
сошли с ума напольные весы.

ах, от рутины этой кто бы спас…
день становился длинным постепенно,
отцовский свитер был ей по колено,
а мамины наряды – в самый раз.

она любила тёплое питьё,
большие чашки, запах кардамона,
носила сапоги не по сезону,
и это не заботило её.

он приезжал обычно в выходной –
всё обнимал, взъерошивая чёлку,
она тогда болтала без умолку,
и он всегда любил её такой.

о, как хотелось, чтобы ничего
не нарушало этого порядка.
а волшебство – воровано и кратко,
но всё равно, по сути, волшебство.

он с ноября ни разу не звонил.
она не хочет знать, что это значит.
о, как неспешно время стрелки тащит.
достать чернил, сперва достать чернил...