Что мне делать, ласковый мой май? Где ты? Кажется, умчался так далеко, что уж не вернёшься. Мне не услышать журчащего пения твоих первенцев-соловьёв и трескучего грома сизых туч. Скучаю по тебе, май. Был ты, и сердце теплело, душа цвела. Рождались добрые помыслы, звучали нежные слова и слетали с губ стремительно, как ласточки; было легко внутри - так, как будто плывёшь в лодке по тихой заводи и слушаешь камышовый шёпот. Все заботы таяли, как таял последний снег; все слёзы превращались в хрустальные ручьи, и дети пускали по ним кораблики. Что теперь? Последние дни лета. Лето было жестоким и жгло, сжигало дотла всё вокруг. Душило меня, давило знойным безветрием, и, честно, этот запах гниющего мегаполиса до сих пор мне мерещится по ночам. Осень вступает в свои права, но она будет не лучше. Деревья надевают первые золотые шляпы, и ветер по ночам кутает меня в холодное покрывало. Скоро будут дожди; смешаются с грязью дорог померкнувшие лица, и люди будут злы и растерянны, как растеряна бывает звенящая мелочь по карманам курток и пиджаков. Май, ты ничего этого никогда не видел и не знал. А между тем ты мне нужен, как никогда, со своими слепящими зарницами и ясными зорями, с тихим шелестом первой зелёной листвы, с буйством позднеапрельских красок, с ароматом первых диких цветов, с звонкими криками прилетевших галок…Невозможно до конца рассказать, сколько всего ты приносил с собой в маленьких бледных ладонях и скольких щедро одаривал своей теплотой. Ты стольких спасал - от бед, от невзгод, от последнего шага. Сколько же ждут тебя снова? Возвращайся, пожалуйста, мой милый май. Я буду ждать тебя и в осеннюю стужу, и на январское утро, когда на стёклах станцует польку морозный узор. Надежда и вера не умирают. Кто, как не ты, мог бы это с лёгкостью доказать