Простите, что так долго не пишу. Вообще-то я пишу, да только в стол - доступ к сети бывает лишь изредка.
24.07.16.
Я часто думаю книжными фразами, словно бы составляя в голове роман, ища подходящие к месту и времени обороты и тропы. Я делаю это по привычке, незаметно для себя самой, будто бы пропуская события жизни через мясорубку литературного слова, отсеивая лишнее и акценцируя внимание на важных деталях. Нанизывая таким образом факты и диалоги, философские отсутпления и описания местности, я параллельно существую в двух ипостасях; как сказал бы Саша Васильев: "Я не живу, я слежу за собственной жизни развитием". Меня часто тревожит, делают ли так другие люди? Или я одна обречена постоянно дописывать непрекращающуюся повесть, не начинающуюся нигде и нигде, кроме 23-30 секунд моей оперативной памяти, не существующую? Мне жаль, что такой роман никогда не будет опубликован. Речь там более гладкая, нежели в самых выверенных и отшлифованных моих постах - она течет, как река, не останавливаясь и не запинаясь, потому у мозга нет нужды перебирать руками по клавишам. Строчки просто струятся в моей голове, возникая и сразу же исчезая.
***
Я разлепляю глаза от маминого голоса, еще немного лежу, пока не слышу другой голос - бабушки. "Ты долго еще лежать будешь? Они уже уезжают сейчас". Я знаю, что это неправда, и тем не менее поднимаюсь с подушки, накидываю клечатую фланелевую рубашку поверх пижамы. Трогаю свои заспанные и плакавшие глаза, которые после финального умывания я намазала косметическим маслом макадамии. Ощущение удивительное. Кожа упругая и нежная, теплая, но только какой-то верхний слой - под ним все та же бессоница и краснота. Вяло иду чистить зубы, в который раз размышляя над вкусом новой пасты - кокос со слабым привкусом не жгучей мяты.
Я сейчас по другую сторону семьи, напротив одетой и собранной. Я должна быть с ними. Мне безумно хочется все бросить, надеть походные джинсы и растворится в этой бесконечной, дальней дороге, в пустоте и просторе, который находится так далеко от цивилизации. Этого мне хочется. Наконец, все собрано, я открываю ворота. Как есть, в пижаме и рубашке поверх: я часто хожу по участку даже в ночнушке, и, если бы не сетка-рабица, за которой противная дотошная соседка - не вылезала бы из нее никогда. Я смотрю вслед уезжающему кораблю, как я его называю из-за качки на трассе при большой скорости (аэродинамика нащей квадратной машины сделана таким вот образом), вспоминаю, как в детстве папа, уезжая на работу или возвращаясь с нее, всегда мигал мне фарами на повороте, вызывая бурный восторг. Я секунду думаю о старенькой Ауди как о давно умершем члене семьи. Жду, когда и в этот раз увижу белоснежное сияние. машина поворачивает за угол. Не помигал.
Закрывая ворота, я думаю, что выезд из нашего дома похож на вылет ракеты в космос: поначалу нужно преодолеть тягучую атмосферу знакомой дороги, пока наконец, окончательно не разорвав связь с домом, не окажешься в кажущимся бескрайним космосе дорог.
Хорошей поездки.
Never as a child
Would you give this time of day
You would take it from the shadows
And you give it another name
But now it's all that's left
And though it awful gentle takes you
And it awful slowly leaves
It's a weight I wouldn't wish upon
And I wish I wouldn't have to wait
Now it's all that's left
Never as a child
Now it's so vivid
Given to the wild
While the ways of a child
Are whiled away, whiled away