Я не был в жизни счастлив ни минуты… Я не был в жизни счастлив ни минуты. Все было у меня не по-людски. Любой мой шаг опутывали путы Самосознанья, страха и тоски. За все платить — моя прерогатива. Мой прототип — персидская княжна. А ежели судьба мне чем платила, То лучше бы она была должна. Мне ничего не накопили строчки, В какой валюте их ни оцени… Но клейкие зеленые листочки?! Ах да, листочки. Разве что они. На плутовстве меня ловили плуты, Жестокостью корили палачи. Я не был в жизни счастлив ни минуты! — А я? Со мной? — А ты вообще молчи! Гремя огнем, сверкая блеском стали, Меня давили — Господи, увидь! — И до сих пор давить не перестали, Хотя там больше нечего давить. Не сняли скальпа, не отбили почки, Но душу превратили в решето… А клейкие зеленые листочки?! Ну да, листочки. Но зато, зато — Я не был в жизни! счастлив! ни минуты! Я в полымя кидался из огня! На двадцать лет усталости и смуты Найдется ль час покоя у меня? Во мне подозревали все пороки, Публично выставляли в неглиже, А в жизни так учили, что уроки Могли не пригодиться мне уже. Я вечно был звеном в чужой цепочке, В чужой упряжке — загнанным конем… Но клейкие зеленые листочки?! — О Господи! Гори они огнем! — И ведь сгорят! Как только минет лето И дух распада справит торжество, Их дым в аллеях вдохновит поэта На пару строк о бренности всего. И если можно изменить планиду, Простить измену, обмануть врага Иль все терпеть, не подавая виду, — То с этим не поделать ни фига. …Катают кукол розовые дочки, Из прутьев стрелы ладят сыновья… Горят, горят зеленые листочки! Какого счастья ждал на свете я? 1995