ко всему на свете привыкаешь рано или позно: к любой болезни, любой боли, любой радости и безмятежности. все утрачивает свою безусловную значимость, ощутимость на собственной шкуре. восприятие притупляется и в итоге стирается вовсе.
когда разочарования оседают внутри слишком долго, что достигают поверхности бездны, их падение слышится лишь глухим отзвуком падения твердого о твердость, не принося тебе ничего, кроме прибавления их количества.